Блеск и будни

«Третий граф Понтефракт, унаследовавший две недели назад этот титул после сенсационного убийства его деда, второго графа, в Понтефракт Холле, Йоркшир, удивил графство женитьбой на леди Сибил Хардвик, состоявшейся вчера в Неттлфилд Холле. Непристойная торопливость новобрачных вызвана необходимостью отъезда лорда Понтефракта в Индию на пароходе «Звезда Востока». Новый граф, бывший Адам Торн, поклялся разыскать второго индуса — убийцу своего деда и предать его суду. Полагают, что двое мужчин, один из которых был убит на территории Понтефракт Холла, являются фанатиками из секты, поклоняющейся индусской богине Кали. Новая графиня Понтефракт — дочь графа и графини Неттлфилд…»

— Аделаида, ты готова?

Она обернулась и увидела, что ее хозяин торопливо спускается по лестнице из своей спальни. Люсьен был изящного телосложения, на два дюйма ниже Лизы, но в своем великолепно сшитом вечернем одеянии он все же выглядел элегантно, а в Париже за элегантность прощалось многое.

У подножия лестницы он остановился.

— Что случилось? Почему ты плачешь?

— Это… ничего. — Она положила «Таймс» опять на стол и, зарыдав, упала в кресло. «Адам, — думала она. — Моя любовь, мой рыцарь, весь мир… и он женился на ком-то другом. А я вынашиваю его ребенка… что же мне делать?»

— Перестань плакать! Сейчас же перестань! Ты испортишь платье.

Люсьен подошел к ней и затопал ногами.

— Отстаньте от меня с вашим платьем, — всхлипывала она. — Я не могу пойти на бал. Мне хочется умереть. — Она закрыла лицо руками.

— Твои слезы оставят пятна на шелке! — Люсьен чуть ли не визжал. — Прекрати!

Она взглянула на него сердитыми глазами.

— Ах, успокойтесь, ужасный человек, — воскликнула она. — Мое сердце разбито, и мне наплевать на ваши дурацкие наряды.

— Дурацкие? — взвизгнул он. — Ты называешь эти выдающиеся вещи дурацкими?Вы… как говорят по-вашему? Уволены! Я вас увольняю! А теперь снимайте мое платье и сейчас же убирайтесь отсюда!

Лиза поняла, что зашла слишком далеко. Она создала второе «я» под именем Аделаиды Маркхэм, чтобы скрыться от полиции, и какие бы душевные боли ни переживала, она должна умасливать Люсьена, чтобы не лишиться этой работы. Она поднялась на ноги, вытерла глаза батистовым носовым платком. «Дурацкое» платье было великолепным, мечта из бледно-голубого шелка, огромная юбка отделана розовым шифоном. Она знала, что платье выглядит сказочно. Лиза холодно посмотрела на Люсьена, стараясь выбросить из сердца боль и вину.

— Люсьен, не думаю, что вы меня уволите, — сказала она. — Император окажется в ужасном настроении, если я не приеду сегодня в Тюильри. Я извиняюсь за сцену, которая только что произошла, но я прочла в «Таймс» некоторые очень тяжелые для меня известия…

— Какие известия? — прервал ее Люсьен, его страсть к сплетням взяла верх над всем остальным.

— О человеке, которого я знаю, — грустно прошептала она. — О человеке, которого я люблю, но, боюсь, навсегда потеряла. — «Нет! — подумала она, выпрямляясь. На лице ее появилось выражение решимости. — В один прекрасный день я отыщу Адама». Она взглянула на Люсьена: — Так мы едем во дворец?

Она набросила на плечи кашемировую шаль и направилась к двери. Люсьен подумал, что он никогда в жизни не видел, чтобы женщина выглядела так прекрасно.

— Берете ли вы, Леттис Уинфред Десмонд, этого мужчину в качестве законного мужа, чтобы…