Блеск

Я бреду в другой конец клетки к груде подушек и одеял, лежащих на полу. С такими высокими потолками и огромной комнатой здесь студено. Даже при наличии двух огромных каминов, занимающих оба конца комнаты, тепла тут не хватает.

Я пинаю пару подушек, а затем сажусь, беру одно одеяло и накрываю им колени. С тем же успехом я могла бы…

Дверь в передней части комнаты внезапно распахивается, и я подскакиваю на месте.

– И ты решила, что разговор настолько важен, что тебе пришлось прервать мою встречу, Малина?

На долю секунды я замираю, поняв, что царь с царицей пришли поговорить сюда.

– Твою встречу? – огрызается Малина. – Тиндалл, как ты посмел начать атаку на Четвертое королевство, не предупредив меня?

О Боги.

Если они меня застукают… По телу пробегает дрожь, и холод тут ни при чем. Мне нужно сию же секунду отсюда выбираться.

Глава 7

Царь и царица проходят в атриум, их шаги отдаются эхом, как щелчки хлыста. Мне ни за что не пробежать в дверях так, чтобы они меня не заметили. Царская чета подходит ближе, а спрятаться мне помогает всего лишь пара растений в горшках.

Во всяком случае я не выделяюсь на фоне обстановки. Вот вам светлая сторона.

Сползая вниз, я ложусь на живот и накрываюсь одеялом, изо всех сил стараясь быть неприметной, и замираю.

– Я не стану перед тобой отчитываться, Малина. Я – царь и правлю так, как посчитаю нужным.

– Ты намеренно не посвятил меня в свои планы. Ты говорил, что армия переходит к тактике нападения, – зло бросает она.

– Так и есть, – равнодушно отвечает Мидас.

Я слышу, как она фыркает.

– Если наше царство собирается воевать, то следовало обсудить свои планы со мной. Хайбелл – мое царство, Тиндалл. Кольеры правили им на протяжении многих веков, – запальчиво огрызается она в ответ.

Я приподнимаю брови, удивившись ее отваге.

– И все же ты первое дитя в роду Кольеров, которому не досталось магической силы, – парирует Мидас. Его уверенный баритон разносится эхом по залу. – Силы у тебя так и не проявились, а твоя семья исчерпала казну до последней монеты. Эта земля разорилась еще до моего появления. Если бы не я, ты так бы и осталась принцессой-оборванкой с кучей долгов и без всяких перспектив. Так что не пытайся бахвалиться тем, что Хайбелл твой. Ты потеряла его в ту же секунду, как я подошел к вашим воротам.

Сердце гулко стучит в груди. Это… очень личный разговор. Не предназначенный для моих ушей. Если бы Малина узнала, что я подслушиваю, то непременно бы мне их отрезала.

Мне не стоит, но я не могу удержаться и осторожно просовываю палец и приподнимаю одеяло возле глаз, чтобы подсмотреть. Через небольшую щель вижу царя и царицу примерно футах в десяти от меня. Они стоят бок о бок, лица пышут злостью, а глаза – холодной ненавистью.

Ни для кого не секрет, что царица не обладает силой, но еще никогда ей не бросали это в лицо. А может, тут нет ничего странного. Может, вдали от чужих глаз для них это привычное дело.

– Это тут ни при чем, – шипит ему в лицо царица Малина. – Дело в том, что ты нарушаешь мирный договор, который шесть королевств соблюдали веками! И сделал это, даже не обсудив со мной!

– Я прекрасно осознаю свои действия, – холодно отвечает он ей. – Да и тебе не мешало бы помнить свои обязанности, жена.

Она прищуривает ледяные голубые глаза.

– Что? Я должна сидеть в покоях со своими фрейлинами, вязать и гулять по ледяному саду? – издав мрачный смешок, Малина качает головой. – Я не одна из твоих наложниц, Тиндалл.

– Нет, ты точно не одна из моих наложниц, – говорит он, бросив на нее презрительный взгляд.

На ее бледных щеках появляется гневный румянец, и царица вновь сжимает руками юбки.

– И кто виноват в том, что ты больше не приходишь в мою постель?

Я умираю от стыда, уши почти горят. Мне казалось, что их беседа носит слишком личный характер. Все только что стало гораздо хуже.

Мидас пренебрежительно усмехается.

– Ты бесплодна, – отвечает он ей, и я замечаю, как она запрокидывает голову назад, словно царь нанес ей пощечину. – Я предпочел бы не тратить время впустую. А это именно так, – говорит он, показывая на нее и на себя, – напрасно потраченное время. А теперь, если ты покончила со своими типичными женскими капризами, у меня много других забот.

Он начинает удаляться, но не успевает сделать и трех шагов, как его останавливает ее голос:

– Тиндалл, мне известна правда.

Я с любопытством вожу между ними глазами и задаюсь вопросом, про какую правду говорит царица.

Время идет. Когда Мидас поворачивается к супруге лицом, его плечи напряжены, как камень. В его карих глазах столько злости, что даже царица отступает назад. Похоже, она не рассчитала силы. Я просто не знаю, какие карты у нее на руках.

– На твоем месте я бы очень, крайне осторожно подбирал выражения, – с затаенной жестокостью говорит ей Мидас.

Без всякого сомнения, это угроза. Безжалостности в его тоне хватает, чтобы волосы у меня на затылке встали дыбом. Малина смотрит на него, а я застываю столбом, даже не позволяя себе моргнуть.

– Возвращайся в свои покои, – холодно довершает он.