Блеск

Царство Хайбелл разделилось в преданности супругам. Кто-то продолжает хранить верность Малине. Все же Хайбеллом веками правила ее семья. Вскоре после того, как на Малине женился Мидас, ее отец скончался, поэтому царь многими воспринимается чужаком.

Люди выражают ей поддержку. Они до сих пор помнят красивую принцессу, у которой внезапно выбили почву из-под ног. Когда подтвердилось, что Малина не наделена никакой силой, ее стали жалеть. Теперь же ее жалеют за то, что у нее бесплодная утроба.

Остальные в Хайбелле, в частности аристократия, верны Мидасу. Если бы он позволил, они бы ноги ему целовали, ведь Мидас принес им несметное богатство. До него Хайбелл был почти разорен. Мидас впорхнул и спас запущенное Шестое королевство предложением о браке. Мидас очаровал всех, бахвалясь своей силой, дарующей бесконечное богатство. Разумеется, после такого предложения отец Малины согласился на сделку. Но мне любопытно, не жалеет ли о своем решении Малина.

Я наблюдаю, как между Мидасом и Малиной происходит что-то вроде безмолвного поединка. Напряжение между ними всегда ощущается остро, но оно присутствует всегда. Они, скорее всего, просто терпят друг друга.

Я вынуждаю себя стоять смирно, ленты тихонько извиваются за спиной. Стоя плечом к плечу, Малина и Мидас всегда кажутся прекрасной парой. Как же мне это презренно. Если Мидас обладает природным обаянием, то Малина уверена и хладнокровна. Идеальна. Кожа у нее такая бледная, что видны голубые вены на ее руках, шее и висках, но ее суровая бледность выглядит элегантно. Ей даже удается справиться со своими гладкими белыми волосами. Мне говорили, что она родилась с таким цветом. Белые волосы – фамильная черта Кольеров.

Я перевожу взгляд с одного правителя на другого, чувствуя, что внутри все скручивается в узел, как бывает всегда, когда рядом Малина. Она не скрывает своей ненависти с тех пор, как Мидас привез меня в Хайбелл. Поначалу я ее за это не винила.

Наконец Мидас склоняет голову, словно отдавая ей эту победу.

– Ты слышала царицу, – говорит он Полли, махнув рукой наложнице. – Твое присутствие бестактно. Уходи.

Полли не нужно повторять дважды. Она поворачивается и спешно покидает библиотеку, не задержавшись даже для того, чтобы оставить кувшин с вином.

Теперь, избавившись от Полли, Малина смотрит на меня. Она удостаивает меня таким холодным взглядом, что он мог бы посостязаться с нашими зимами. А это о чем-то говорит, потому что однажды случилась метель, которая длилась двадцать семь дней.

– Не стоит оставлять свою блестящую игрушку во время военных собраний, супруг, – уничтожая меня взглядом, говорит царица Малина.

Я поджимаю губы, заставляя себя молчать.

Она вновь поворачивается к супругу, не обращая внимания на остальных мужчин в комнате.

– Могу я с тобой поговорить?

В его взгляде мелькает раздражение, но она явно не собирается уходить без разговора.

– Прошу меня извинить, – говорит Мидас мужчинам, после чего поворачивается и выходит из комнаты, а царица следует за ним.

Король Фульк хлопает Мидаса по спине, когда тот проходит мимо него.

– Ох уж эти женщины, да, Мидас? – говорит он, снисходительно хохотнув.

Царица стискивает юбку платья, но хранит молчание, и супруги выходят из комнаты, чтобы поговорить в коридоре.

А вот и мой шанс. Не собираюсь я здесь торчать и давать Фульку шанс надо мной издеваться. Я тихонько поворачиваюсь и быстро выхожу из комнаты, проскальзываю через арку и несусь по темному коридору.

– Куда она пошла?

Недовольно брошенные Фульком слова лишь вынуждают меня ускорить шаг. Однако я круглая дура, потому что, спеша убраться из библиотеки, направилась к ближайшей арке, а это значит, что путь мой ведет в атриум, а не в личные покои. Что ж, могу спрятаться там, пока не вернется Мидас или не уйдет Фульк.

Оказавшись в атриуме, я с успокоением вздыхаю, проходя через арку, навстречу решеткам моего заключения в большом тусклом пространстве.

Бегло поглядев наверх, вижу, что сегодня потолок купола полностью покрыт снегом – как я и предугадывала, – отчего кажется, будто зал стал еще меньше. Все окна придавлены леденящим сумрачным светом, от которого не проходят спазмы в животе. Я надеялась хотя бы краешком глаза увидеть небо, вот только не повезло.

Светлая сторона? По крайней мере, кровать, которой Мидас пользовался прошлой ночью, уже давно убрана. На одну вещь, способную испортить мне настроение, меньше.

Я провожу пальцами по позолоченным вьющимся стеблям плюща, поднимающимся вдоль стеклянных стен, мои ноги в туфлях ступают по блестящему полу. Повсюду выставлены растения и статуи из чистого золота. Это убедительная груда богатства, собранная в одном месте.

Золото во дворце повсюду, но по какой-то причине в этом зале его присутствие кажется непристойным. Может быть, все дело в загроможденных снегом окнах, из-за которых они кажутся уязвимыми перед безотрадным внешним миром. Или, может, дело просто в том, что даже растения не остались нетронутыми. Если Мидас, оглядевшись, видит богатство, то я вижу кладбище.