Блеф

Он лежал на полу, аккуратно поджав все четыре ноги. Его золотистая шкура слегка подрагивала на ляжке, и он протянул руку, чтобы почесаться. Тахион, продолжая сидеть в кресле, внимательно поглядел на него. Финн выглядит, словно персонаж диснеевского мультфильма, решил он. Небольшое точеное лицо, голубые глаза с приподнятыми уголками, грива белокурых вьющихся волос, зачесанных назад, которая поспорила бы с гривой настоящей лошади. Хвост, разметавшийся по полу сзади от него, будто полы белого халата. Когда они оперировали, то Финну заплетали гриву и хвост в косички, а потом обматывали медицинской лентой. В ответ на предложение постричься коротко Тахион получил взгляд, наполненный ужасом. И понял, что свисающие до пола волосы были предметом гордости для Финна.

Глядя на копыта, размером с чайные чашки, Тахион вдруг захотел спросить, родился ли Финн таким, или трансформация случилась потом. Если трансформация случилась до родов, то можно было быть уверенным, что делали кесарево сечение. Но спрашивать о таком невежливо. Хотя Финн и выглядел человеком, идеально адаптировавшимся к своей жизни, Тахион вдруг понял, что он его совсем не знает.

Медленно повернув фляжку в пальцах, врач поглядел в сторону, хмурясь.

– В чем дело? – спросил Тахион.

– Я до этого не работал среди джокеров, никогда.

– Что?

– Да вот, мой старик имел достаточно денег и связей, чтобы отправить меня учиться в самый лучший медицинский колледж. А потом в ординатуру в «Кедры», в Лос-Анджелесе.

– Так почему же ты здесь?

– Решил, что пришла пора получше узнать джокеров. Увидеть, каково им живется.

– Очень благородно.

– Нет, просто чувство вины. Я вырос во дворце в испанском стиле, в Бел-Эйр. Если отец не мог купить за деньги уважение людей ко мне, он их запугивал, пока они не соглашались.

– А чем твой отец занимался?

– Занимается. Кинопродюсер он. И весьма успешный.

– А ты стал врачом.

– Ну, вряд ли я смог бы стать актером.

– Точно.

Тахион встал.

– Если хочешь еще опыт из жизни джокеров, я как раз собирался в «Кристальный дворец», к ежедневному отчету. Не хочешь присоединиться?

– Конечно. Это лучше, чем оставаться здесь и ждать, пока еще кого-нибудь с Дамой Пик привезут. Жаль, что вы подольше не поработали в лаборатории прежде, чем проводить полевые испытания ксеновируса Такис-А.

– Ну, Финн, по любым меркам, успех оказался ошеломляющим.

– Ага, скажите это миссис Уилсон.

Для того чтобы худой подросток, забившийся в кресло рядом с Кристалис, чувствовал себя спокойнее, даже свет выключили. Видео была крохотной шестнадцатилетней девушкой, которой не было суждено станцевать на выпускном, ходить в кино, в общем – пользоваться благами современной цивилизации. Любое электрическое оборудование поблизости вызывало у нее приступы фибрилляции, от которой она бы умерла, если бы ей немедленно не оказали врачебную помощь.

Если не смотреть на ее глаза, Видео выглядела вполне нормальной. Длинные каштановые волосы, расчесанные на прямой пробор, спадающие на плечи. Узкое, нервное лицо, выглядывающее из-под волос, как между занавесок. Но глаза. Белые, совершенно круглые, колышущиеся, как пенный гребень волны, как облака, несомые ветром.

– Привет, доктор Тахион, – невнятно произнесла она ртом, набитым жевательной резинкой.

– Привет, Видео, как у тебя дела сегодня?

– Вполне.

– Это доктор Финн.

– Привет.

– Так что ты нам сегодня нашла?

– Я хорошо погуляла, так что и нашла немало.

– Превосходно.

– Э-э… доктор?

– Что?

– Хм-м-м… Вы же друг сенатору Хартманну, да?

– Да.

– Он будет выдвигаться?

– В президенты, имеешь в виду?

– Ага.

– Я не знаю, Видео.

– Лучше бы стал. Одного из моих друзей побили рядом с миссией этого Барнетта.

– За этим стоят люди Барнетта?

– Я не знаю. Но он так считает. А копы думают, что это «Оборотни».

– Другими словами, доказательств нет.

– Павел уверовал, – с кроткой улыбкой сказала девушка. – Хотя и доказательств не было. Ну, я не думаю, что этому парню следует становиться президентом.

– Сомневаюсь, что у него получится, – сказал Тахион, желая, чтобы его уверенность была не слабее его слов.

– Хорошо бы, чтобы сенатор Хартманн выдвинулся.

– Когда в следующий раз буду с ним говорить, обязательно скажу.

– Я за него проголосовала бы, будь мне восемнадцать.

– Я ему скажу. А теперь давай показывай.

– О, ладно.

Девушка пристально уставилась перед собой, в пространство над столом Кристалис. В воздухе появились силуэты.

Мужчина-азиат, в одежде цветов банды, тычущий острием выкидного ножа в нос Индюку. Резкий взмах, и с бородки старого джокера заструилась кровь. Он с воплем упал на пол. Худой долговязый панк в грязных кожаных штанах и с цепями на одежде ухмыльнулся, и на его лице зашевелились черные и красные шрамы. С поставленными гребнем волосами он казался выше двух метров ростом. Он схватил старого джокера за коротенькие перья, торчащие из голого черепа, и дернул. Перья остались у него в кулаке.