Блеф

Ещё с утра того дня, когда улетели марсиане, Кошкодавов начал выказывать признаки беспокойства, предпринимал короткие прогулки, мычал, хватал за рукав Ковбоева и, наконец, свалил гнетущее его бремя.

Ковбоев был смущён столь необычайным вниманием и немного взволновался, когда заметил у Кошкодавова бумажный пакет, в котором что-то позвякивало.

— Видите ли, господин Ковбоев, — мямлил Кошкодавов, — я решительно затруднён, хотя это сущие предрассудки, вдобавок ясно выраженная воля императрицы… Но всё ж таки, он мой друг… и вообще!..

— Резонно! — отметил Ковбоев, бодрясь.

— Ну, так вот… Это, конечно, большая честь, но вместе с тем ложное положение! Фальшивое! Небо и Земля! Небо и Марс! — поправился он и про себя подумал: «надо привыкать к новым поговоркам». — Да-да. Воля императрицы, долг!..

Ковбоев выказывал похвальное терпение.

— Всё же он мне останется другом… Казимир, — ты! Я ему буду говорить: Казя и ты! Я, конечно, учту социальную глубину и разницу… Это ко многому обязывает!..

Ковбоев осторожно коснулся свёртка, который держал Кошкодавов.

— Что там такое? Брякает…

— Ах, да! — спохватился Кошкодавов, — цепь и орден Андрея Первозванного для Казимира Пузявича — светлейшего князя Межпланетского! — со вздохом окончил он.

— Князя Межпланетского?!! — округлил глаза Ковбоев.

— Да! — печально вздохнул Варсонофий, — отныне Казимир — светлейший князь! Императрица явно благоволит к нему. Он всегда носился с планами реставрации — вот и добился. Она это ему приготовила сюрпризом, а я терзался. «В тот момент, — говорила она, — когда подпишется договор с марсианским правительством, вы возложите на господина Пузявича орден и поздравите его от имени российского престола светлейшим князем». Ей легко, а у меня сердце в клочья!

— Что ж, действуйте! — толкнул его в спину Ковбоев, — Пузявич где-то тут поблизости гуляет. Давайте я его покличу!

И хоть Кошкодавов в ужасе и вцепился ему в рукав, Ковбоев всё же заорал:

— Пузявич! Пузявич!! Идите сюда, вас тут Кошкодавов ищет!

Услышав крики, Пузявич обомлел и оперся на руку Генри, которому он изливал свою душу.

— Ну! Зовёт! Я вижу, надо действовать. Я и так задержал передачу ордена. Императрица велела передать тотчас по подписании договора.

Он потрогал топырившийся карман.

— Вот! Своими руками утвержу великую разницу между собой и приятелем. — Пузявич сокрушённо покачал головой и тяжело вздохнул. — Что поделать, надо итти. Я всегда говорил: — Варсонофий — фаворит. Он будет вертеть империей! Такой титул — герцог Марсианский. Он давно мечтал стать герцогом, вот и дождался!!! В случае чего, вы за него держитесь, мистер Пильмс, я утверждаю, он — фаворит!

И, сокрушённо качая головой, Пузявич поплёлся на крики Ковбоева делать своего друга Варсонофия — герцогом Марсианским.

17. Весьма почтенное прожектёрство российских сановников

Уполномоченные возвратились, привезя полученную на имя лорда Стьюпида через центральную станцию телеграмму от Хоммсворда. Последний сообщал, что в финансовых кругах Америки сильно заинтересовались возможностью принять участие в Обществе межпланетных сообщений. Стьюпид загадочно улыбался и чувствовал себя героем.

Вместе с тем, гг. Фрагодар и Марпуль заявили, что они должны отлететь в ближайшем будущем на Землю, где будут представлять интересы Марса в «ЭМТЛ». Что касается лорда Стьюпида, то его, как главу правления, правительство Марса приглашает остаться пока здесь. За ним через десять дней будет прислан аппарат. Лорд охотно согласился.

Был проведён торжественный банкет по случаю утверждения договора и новый церемонный обмен приветствиями.

Стьюпид заделовил. Обществу надлежало возможно скорее стать на ноги, почему и торопились заключить соглашение с русскими.

Герцог Марсианский и светлейший князь Межпланетский важно приступили к выполнению возложенной на них миссии.

Совещания продолжались четыре дня. За это время Ковбоев, Генри и Ирена несколько раз посетили резиденцию правительства и собрали материалы для отчёта на Земле.

Лорд Стьюпид набросал план работ. Исполнительная роль на Земле передавалась доверенному Хоммсворду, марсианам Фрагодару и Марпулю выдавался открытый лист на действия в предприятиях лорда Стьюпида. Инженер от Марса был г. Луфадук.

На первых порах представители русской эмиграции заключали договор на переброску с Земли 800000 русских. Лорд Стьюпид предлагал внести в различные банки по 100 долларов с каждого человека, желающего переотправиться. Небольшая оговорка: каждый имел право на 30 кило багажа, причём среди такового был обязан представить на Марс килограмм хлебных семян. Лорд Стьюпид хитроумно разрешил проблему расчёта с марсианами.

Отныне Кошкодавов и Пузявич держались с лордом Стьюпидом немножко свысока.

— Я думаю, князь, — обращался Кошкодавов к Пузявичу — что мы, как представители владетельной марсианской аристократии, должны дать понять этой выскочке Стьюпиду, с кем он имеет дело!

— Да, герцог, но… эта выскочка делает большие дела, и мы почти в полной от него зависимости!