Бледное солнце Сиверии

— Тебя нашли сразу за Гремящими порогами, что на границе со Светолесьем… Любой другой уже давно бы отправился в чистилище.

— А что со мной не так? — удивлённо спросил я.

Бажена сразу не ответила. Она закончила вливать в рот свою настойку, потом встала и куда-то отошла.

Прошла минута, женщина снова подошла ко мне. Глазам стало легче, и теперь я смог её рассмотреть.

Средних лет, высокая, статная. У неё была тяжёлая тёмно-русая коса, спадающая с правого плеча. Широкая голубая лента закрывала её высокий лоб. Одета Бажена была в меховую безрукавку. Скорее всего, она была местной знахаркой. Это ещё подтверждалось обилием пучков из каких-то сушеных трав, связками грибов, корешков и прочих компонентов для зелий.

Женщина подошла ближе, и тут я заметил в её руке странного вида нож.

— Дай свою руку, — сухо сказала Бажена.

Не дожидаясь, она взяла мою ладонь и слегка её надрезала. Из раны выступила тёмная густая кровь.

Бажена взяла свой нож за лезвие и приложила рукоять, стилизованной под голову змеи, к порезу. В воздух вдруг вырвалось лёгкое едва заметное беловатое облачко. Мне даже показалось, что я услышал тихий-тихий хлопок.

Кровь перестала бежать, застыв на ладони.

— Что это? — спросил я.

Бажена снова села рядом со мной. От неё запахло молоком и чем-то ещё тонким, незнакомым, но приятным.

— Кровь единорога. Слыхал?

— Что слыхал? — не понял я.

— Серебро всегда так реагирует на кровь единорога.

— Я не понимаю, — устало проговорил в ответ.

— Я бы не заметила… да и никто не заметил бы… Для этого надо иметь «чистый» кусок серебра под рукой. Как на моём ноже.

Она его показала. Если судить по форме лезвия, то передо был типичный образчик гибберлингского охотничьего ножа. Вот только рукоять… Скорее всего, последнюю изготовили или эльфы, или те, кто знаком с их методами и способами изготовления.

— Есть одна легенда, — отвечала знахарка, — что единороги пришли с луны, ещё в те времена, когда Сарнаут был целым и невредимым.

— Откуда тут… у меня… это какая-то…

— Это древняя магия. Я о подобном слышала от своей бабки… Да и то, когда была сопливой девчонкой.

— Какой магией?

— Если хотели кого-то спасти, то искали единорога и просили его поделиться своей кровью с умирающим. Когда подобное происходило, то человек оживал.

Тут Бажена замолчала и о чём-то задумалась.

— Это тебе не зелье варить, — вдруг сказала она. — Подобное искусство под силу…

Она снова замолчала, пристально уставившись на меня.

— Посмотри на свою ладонь. Видишь? Рана затянулась… Кто же ты такой?

— Не знаю, — сухо ответил я.

— Человеку не осилить кровь единорога. Её «чистота» сожжёт его изнутри, поскольку все люди грешны. Чтобы такого не было…

Заскрипела входная дверь. Сквозь полог я увидел, как в избу ворвались клубы горячего пара.

— У-ух! — раздался мужской голос. — Слава Святому Тенсесу! Бажена? Ты здесь?

Знахарка встала и вышла в светлицу.

— Здесь, здесь, — ответила она, а потом, осенив себя знамением, сказала: — Святому богу слава!

— Что там наш парень?

— Пришёл в себя.

— Вот и отлично, — я услышал, как зазвенели металлические доспехи.

Занавес отдернулся, и ко мне подошла высокая тёмная фигура.

Этот человек несколько секунд смотрел на меня, а потом резко присел у изголовья.

— Меня зовут Владом, — уверенным спокойным голосом сказал человек. — Владом Стержневым.

В полутёмной комнатке, освещённой только лампадкой, стоящей у образа Святого Тенсеса, трудно было разглядеть его лицо. Единственное, что сразу бросалось в глаза, так это его начищенная кольчуга.

Голова болела, говорить было трудно. Язык словно присох к нёбу.

— Я здесь, в Молотовке, командую отрядом Защитников Лиги, — продолжал человек. — А как зовут тебя?

Что ответить? Меня же наверняка разыскивают.

Я молчал, хмуро глядя на Влада. Тот испытывающе глядел в ответ.

— У меня здесь два письма, — Стержнев вытянул из походной сумки, скрученные в маленькие трубочки, свитки. — Одно — от Избора Иверского.

Снова Влад замолчал, ожидая моей реакции. Я в ответ тоже молчал, тупо уставившись в красный угол.

— Тут написано, что сейчас ведётся розыск некого Бора, по прозвищу Головорез. Северянина, невысокого роста… темноволосого… Тут же его обвиняют в пособничестве бунтарям, возможной причастности к «тёмным имперским делишкам»… При себе может иметь «некие бумаги»… При поимке быть осторожными. Брать или живым, или мёртвым. А всё имущество, кое будет при нём, запечатать и не трогать до прибытия представителя из столицы… Интересное письмецо, верно?

Я молчал. Попал, так попал.

Стержнев откуда-то вытянул большой свёрток, развернул его и я увидел своё оружие и ажурную кольчужку.

— Ни денег. Ни бумаг… Так как тебя зовут, говоришь?

— Сверр, — хрипло ответил я.

Командир Защитников хмыкнул в усы и завернул оружие назад.

— У меня есть и второе послание. Оно из Сыскного Приказа от Жуги Исаева. Знаешь такого?

— Слышал… когда-то…