Бледнее бледного

Рассудив, что мельница, как не крути – хозяйство большое и сложное, а значит – содержащее в себе изрядное количество построек, в которых можно укрыться и переждать до ночи, леди Кай не долго думая, направилась вверх по дороге. Да и не было у нее времени думать, честно говоря – солнце уже выползало над холмистым горизонтом, расправляя свои измятые ото сна лучи…

В углу снова застонал Иффа.

Осси поднялась и двинулась туда, где на куче в беспорядке сваленных мешков лежало тело ее нового знакомого, еще вчера такого жизнерадостного, невозмутимого и полного планов на будущее.

Вот оно и наступило – это самое будущее. Только что-то ничего сильно хорошего оно для него не принесло, и похоже, что большей части его планов сбыться было не суждено. Не в этот, по крайней мере, раз.

Иффа был плох. По виду – так вообще не жилец. Правда, рана его страшная на груди почти совсем затянулась благодаря стараниям целителя, которого леди Кай ради такого случая не раздумывая мобилизовала на помощь не то уже умершему, не то умирающему, но это было пока все, чего удалось добиться. Кожа торговца мертвечиной была такой же серой, как у доброй половины его товара, щеки ввалившимися, а глаза так и остались полуприкрытыми и пустыми до отчаяния. Хорошо хоть не трясся он больше в припадках, зато губы его стали сухими и будто даже потрескались.

Торговец опять застонал. Тихо-тихо, и очень жалостливо. Осси открыла флягу с тоником и, смочив заготовленную тряпицу, промокнула живительной влагой губы. Потом еще и еще.

«Надо с ним что-то делать, – подала голос Хода. – Две души в одном теле… Плохо это…»

Осси кивнула:

– Да уж… нехорошо… Делать… А что тут сделаешь? – Осси задумалась – для изгнания непрошенного и незваного гостя нужен был ванг-ламар – пустой сосуд, вот только где его тут искать и сколько это времени займет…

Сосудом этим должен был стать мертвец. Причем не абы какой, а только что преставившийся и испустивший дух. Тогда после не очень сложного, а, говоря откровенно – просто элементарного ритуала, блудная душа переселялась в еще теплое, но уже бесхозное тело, а дальше… На ваше усмотрение, как говорится…

Жаль только свежих мертвецов в обозримом пространстве, что-то не наблюдалось. Всегда, вот так… когда нужно – так нету…

Впитав немного спасительной влаги, Иффа то ли успокоился, то ли мягко соскользнул в беспамятство, но стонать, во всяком случае, перестал и затих. То ли жив, то ли нет – поди разбери. Отодрав от груди страдальца прилипшего к ней целителя, леди Кай встряхнула его несколько раз, глянула на просвет, и, убедившись, что еще немного силы в нем осталось, вернула обратно. Целитель распластался на ране, скрыв ее под собой полностью, после чего, выпустив два бледных немощных отростка, прилепился к вискам торговца. Чуял, значит, что не все там ладно… Жаль, только помочь ничем не мог. Не в его, как говорится, компетенции…

Короче, нужен был мертвец. Здесь и сейчас. Немедленно. Иначе, на Иффе можно было ставить жирный крест, а замечательные оранжевые порты на лямках передавать наследникам. Искать их леди Кай, впрочем, совсем не хотелось, и уже только поэтому за жизнь страдальца следовало побороться…

Тишина тем обычно и дорога, что ее никогда не бывает много. Не было ее много и на этот раз. Не успел затихнуть в забытье Иффа, как…

– Что это? Ты слышишь? – Осси подняла голову.

«Да нет, вроде… А что?»

Осси продолжала прислушиваться. Даже дышать перестала. Только сердце глухо колотилось в груди, барабаном отдаваясь в ушах.

Звук повторился.

– Вот, слышишь?

«Теперь слышу, – подтвердила Хода. – Вроде… Вроде плачет кто-то…»

– Плачет? Что за… – Осси сорвалась с места, и через миг ее сапоги уже грохотали по лестнице.

Вернулась она быстро. Очень быстро. И лица на ней не было.

То есть, оно, конечно, было, но белое как мел. Как давеча луна над площадью оно бледное было. Даже еще бледнее… А глаза – больше чем у ларонны и полны расплескавшегося в них ужаса.

В руках она держала кулек. Извивающийся и орущий. На крик, захлебываясь и не переставая.

– Вот, – Осси продемонстрировала сверток Ходе. – Ребенок… В родительской постели был. В одеялах…

«Мальчик? – Поинтересовалась Хода.

– Не знаю, – пожала плечами Осси. – Не смотрела. Да какая разница – мальчик, девочка… Там кровь. Все в крови. Одеяло, подушки… На полу… В другой комнате тоже… Кровь. Всюду кровь… – Голос ее срывался на крик, а губы дрожали. – Это… Это что же? Это я?

Хода шумно засопела, как делала всегда, когда вопрос ей не нравился, и отвечать на него ей не хотелось. Иногда и не отвечала. Но не на этот раз.

«Ну, как бы это помягче сказать… Ты. Но, в то же время, – не ты»…

Дорога к мельнице была недолгой. Два поворота, подъем и вот они уже стояли на лысой и плоской как стол вершине скалы, а перед ними за невысокой оградой из длинных и толстых жердей раскинулось мельничье хозяйство. Богатое и обширное.