Благодать и величие

— Тогда не прячь их, когда тебе не нужно, особенно когда ты со мной, — я взглянула на них, мои пальцы покалывало. — Они потрясающие. Мне бы очень хотелось иметь крылья и уметь летать.

— Я позабочусь, чтобы ты летала, когда захочешь, — он поцеловал мой безымянный палец. — Ты хочешь прикоснуться к ним, не так ли?

Я одарила его застенчивой улыбкой и поджала пальцы ног.

— Да. Очень сильно.

— Тогда почему ты этого не сделала?

— Я очень усердно работала над тем, чтобы не прикасаться без разрешения, и это убивало меня, — я придвинулась ещё на дюйм ближе. — Они выглядят такими мягкими и пушистыми.

Он усмехнулся, опуская мою руку и наклоняя свою голову к моей. От поцелуя по мне пробежала волна тепла.

— Поскольку ты так много работала, я думаю, ты заслуживаешь награды.

Мой разум тут же прыгнул в сточную канаву и радостно заплескался, но потом я заметила движение. Он поднял крыло, позволив ему лечь над нами и прижаться к моему бедру. Крыло было таким длинным, что тянулось мне за спину, и его вес напоминал мне толстое, пышное одеяло. Верхушка была так близко, что я практически могла поцеловать одно из перьев. Я втянула воздух, широко раскрыв глаза.

— Ты не возражаешь? — спросила я, за пять секунд до того, как взвизгнула от возбуждения.

— Нет, — он отпустил мою руку. — Оно не слишком тяжёлое?

— Вовсе нет.

Прикусив губу, я протянула руку и провела пальцами по изгибу ближайшего пера.

Оно было таким мягким, как я себе и представляла, как синель, но под пушистыми перьями виднелись толстые мышцы. Всё крыло Стража состояло из мышц и сухожилий, но у ангела были… Боже, у них должны были быть сотни мышц, скрытых под великолепным пухом. Я провела пальцами вниз, и у меня перехватило дыхание. Это была не единственная вещь, спрятанная в перьях.

Там была еще благодать.

Она пульсировала в центре каждого пера, искрясь в сети тонких вен. Казалось, она следовала за моим прикосновением, когда мои пальцы дрейфовали, вспыхивая, а затем затихая.

Я взглянула ему в лицо. Сияние за его зрачками стало ярче. Я отдёрнула руку.

— Тебя беспокоит прикосновение к крыльям? Если да, то будь честен. Это не заденет моих чувств.

— Нет, совсем наоборот.

Поймав мою руку, он снова приложил мои пальцы к нижней стороне своего крыла.

— Мне это нравится.

— Это расслабляет? — спросила я. — Вроде того, когда гладят собаку?

— Если бы кто-то другой сделал такое сравнение, я бы обиделся.

Я улыбнулась.

— В некотором смысле, это расслабляет, — сказал он, протягивая руку между нами и кладя её на изгиб моей талии. — Они действительно чувствительны.

— Больше, чем крылья Стража?

Его рука скользнула под крыло к моему бедру.

— Гораздо больше. Я чувствую каждое прикосновение к своей спине… и в других местах.

— В других местах?

Я послала ему улыбку, задаваясь вопросом, не это ли вызвало его реакцию в бассейне.

— Интересно.

Он издал гортанный звук, сжимая моё бедро. Отложив это знание в сторону, я продолжала гладить его крыло. Я не знала, сколько времени прошло, пока мои мысли блуждали. Каким-то образом я оказалась на том, что видела ранее той ночью.

— Сегодня я видела звёзды, — объявила я как можно более небрежно. — Я имею в виду, я действительно видела их.

Его рука лениво двигалась вверх и вниз по моей талии и бедру, но затем замерла.

— Что ты имеешь в виду?

— Это случилось сразу после того, как я… ну, после того, как я ударила тебя в сердце, и эта вспышка света сбила меня с ног. Я думаю, это была твоя благодать.

Я посмотрела на него. Его взгляд был прикован ко мне, и так было всегда, когда я говорила, даже раньше. Как будто я была единственным человеком в его мире.

— Когда я открыла глаза, я увидела их все, Зейн. Их было так много, и они были действительно чёткими, как, я думаю, они должны быть для людей с хорошим зрением. Я могла бы всё выдумать, но даже если бы это было так, они были прекрасны.

— Я не знаю, почему ты вообразила что-то подобное. Хотя не знаю, что могло произойти, чтобы вызвать это, — сказал он.

— Я тоже. Твои крылья как бы напоминают мне об этом. Как благодать блестит между слоями перьев. Это как звёзды, выглядывающие из-за облаков.

Я провела пальцами дальше по его крыльям, к спине. Перья там были тоньше, мышцы под ними более заметны.

— Через несколько мгновений моё зрение вернулось в норму, но я рада, что смогла это увидеть.

— Я рад за тебя, за то, что ты их увидела, — сказал он более грубым голосом.

Я снова оглянулась на него, и этот блеск в его глазах снова стал ярким.

— Ты становишься более чувствительным, чем ближе это подходит к твоей спине, не так ли?

— Да.

Это слово прозвучало так, словно ему пришлось пробиваться сквозь стиснутые зубы.

Тепло в моём животе сжалось. Я приподнялась на локте, чтобы обнять его за плечи. Простыня немного соскользнула, когда мои пальцы приблизились к гладкой коже основания крыльев, и всё тело Зейна дёрнулось.

— Интересно, — пробормотала я.

— Очень, — прохрипел он, откинув голову назад, когда я провела пальцами по мышцам. — Мне кажется, ты меня дразнишь.

— Может быть.