Благодать и величие

У меня отвисла челюсть. Столетия, заключённые в камне? Как кто-то из них вышел из этого с неповреждённым разумом?

— Но с увеличением численности демонов вмешался Бог, и Альфы дали некоторым из погребённых выбор: быть свободными, чтобы сражаться с демонами и защищать человека, или оставаться погребёнными.

Это не было похоже на свободу или выбор для меня, но что я знала?

— Те, кто принял этот выбор, стали первыми Стражами, их истинная каменная форма была создана, чтобы служить напоминанием, а человеческая форма была возвращена, чтобы они могли смешаться с людьми. Они потеряли благодать, чтобы не было риска восстания, и они смогли создать родословную, которая будет продолжать защищать людей и служить Божьей воле, — объяснил он. — Вот кто на самом деле Стражи.

Я вдруг вспомнила, что сказал мне принц демонов в тот день, когда я отправилась на шабаш, чтобы вернуть Бэмби, его фамильяра. Хорошо, что Стражи уничтожили Павших целую вечность назад, а? Затем Рот усмехнулся, как будто знал что-то, чего не знала я. Рот знал! Вот почему он постоянно отпускал ехидные замечания в адрес Стражей.

— Подожди. Те, кто не принял этот выбор? Или им его не дали? — спросила я. — Что с ними случилось?

— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

Я резко втянула воздух. Я знала. Я просто не хотела, чтобы это было правдой.

— Они всё ещё погребены.

— Так и есть.

Боже милостивый.

Трон наблюдал за мной.

— Затем, когда Страж умирает, он или она предстаёт перед судом. Их либо введут в вечный мир, либо даруют Величие. Возродиться такими, какими они были когда-то.

Узнать, как Стражи стали теми, кем они были, было умопомрачительно, и у меня возникли вопросы. Например, как, чёрт возьми, демоны держали это в секрете? Если Рот знал правду, а я готова была поспорить, что он знал, то большинство должно было знать. Но в данный момент значение имел только Зейн.

— Итак, когда вы говорите, что он был восстановлен, он стал aн… aн… ангелом?

Он кивнул.

— У Зейна были крылья — большие, пушистые ангельские крылья, и у него была благодать. Очень мощная. Я не думала, что у Падших есть крылья или благодать.

Так мне всегда говорили, и даже Рот так говорил. Только Люцифер сохранил свои крылья и благодать, потому что его выгнали прежде, чем Бог понял, что это должно быть сделано.

— Не всем дано искупление. Только тот, кто действительно достоин или признан полезным, возвращается к своему Величию, получают свою благодать и крылья. Он был избран, — повторил Трон. — Он был восстановлен.

Я открыла рот, но не было слов, когда это, наконец, действительно дошло до меня. Зейн стал ангелом, настоящим ангелом, а потом Пал…

Как он мог это сделать?

Мне хотелось вернуться туда, найти его и ударить по лицу. Не потому, что я не была благодарна. Я хотела, чтобы Зейн вернулся. Я была готова пойти к Мрачному Жнецу, чтобы посмотреть, что я могу сделать, но он стал чёртовым ангелом на Небесах. Ангелы часто были довольно бесполезны в большой схеме вещей, но они были ангелами. Я понятия не имела, каково это быть чистокровной, но это должно было быть потрясающе. Это должно было быть похоже на… возвращение домой.

Я бы никогда не забрала у него это. Эмоции душили меня, слёзы жгли глаза. Я отвернулась, сжав губы. Как могли ещё остаться слёзы, когда я так много плакала? Как он мог это сделать? Увидеть его сегодня вечером было похоже на сбывшуюся мечту, но какой ценой? Он… он Пал ради меня и, похоже, не знал, кто я такая.

— Тебе бы хотелось поплакать, — тихо сказал ангел.

Я мотнула головой в сторону ангела. В голосе ангела и в его улыбке была печаль, которая потрясла меня. Я всегда верила, что ангелы лишены эмоций, но то, что я услышала в его словах, было настоящим.

— Зейн сделал то, что очень немногие когда-либо делали самостоятельно, — сказал он. — На его месте я бы остался на Небесах. Я бы помог гарантировать, что на Небеса больше нельзя попасть, запечатав врата прежде, чем какая-либо испорченная душа сможет войти.

— Запечатать врата? — Я сморгнула слёзы с глаз.

Трон кивнул.

— Многие из нас чувствуют, что этот мир, — сказал он, широко раскинув руки, — стал безнадёжным делом. Что Гавриила ничто не остановит, и всё, что мы можем сделать, это помешать его заразе добраться до нас.

Ошеломлённая, я уставилась на него.

— Вы фактически хотите изолировать Небеса от Земли?

— Но вместо этого я здесь, — сказал он, как будто это оправдывало тот факт, что были ангелы, которые в основном хотели умыть руки от своего собственного долбаного беспорядка по имени Гавриил.

Единственное, что могло отвлечь меня от того, насколько сильно бесили ангелы, было то, что он сказал дальше.