Благодать и величие

Зейн спикировал сверху и приземлился, два серповидных меча пылали, когда я рванулась вперёд. Меч Михаила казался тяжелее, чем раньше, когда я подняла его, вес не был таким желанным. Сжав рукоять обеими руками, я с криком вытолкнула, когда Зейн взмахнул мечами в воздухе.

Меч Михаила пронзил спину Гавриила и прорезал насквозь. Архангел дёрнулся, раскинув руки. Его меч упал, и он выронил клинок. Через мгновение серповидные мечи Зейна рассекли шею Гавриила, отрубив ему голову.

О, боже мой.

Мой следующий вдох вырвался из лёгких, когда я увидела, как упала голова архангела.

Интенсивный свет лился из обрубка, который раньше был шеей Гавриила, такой яркий, что я была ослеплена, пока не подняла руку, прикрывая глаза. Даже тогда он пробивался, когда я наблюдала, как вверх устремляется воронка света. Свет… куски чёрного кружились внутри него. Это действительно выглядело неправильно. Моя благодать отступила, и меч Михаила испарился. Тело Гавриила вспыхнуло пламенем, ничего не оставив после себя, когда свет прорезал небо, простираясь всё выше и выше, даже дальше, как я знала, мог видеть Зейн. Полосы полуночного масла извивались и пульсировали в потоке света.

Это была благодать Гавриила, вернувшаяся к источнику. Следующий вдох показался мне слишком слабым.

Небесный огонь врезался во что-то, чего, как я думала, никто из нас не мог видеть. Это было похоже на невидимое… силовое поле? Это звучало глупо, но он что-то задел. Беловато-золотой огонь взорвался с раскатом грома, который отозвался эхом. Благодать разлилась наружу.

Так оно и было.

Пошатываясь, я отступила на шаг. Бог сделал это. Несмотря на то, что Бог послал этих ангелов, чтобы отбиться от орды демонов, Бог сделал это. Отправил испорченную благодать обратно на Землю. Ошеломлённая ужасом, я смотрела, как небесный огонь ползёт по небу бесконечной волной, простирающейся так далеко, насколько я могла видеть.

Как, чёрт возьми, кто-то мог объяснить это зрелище?

Поднялось истерическое хихиканье, и только с помощью чистой силы я смогла остановить его, когда искривлённая масса распространилась. Мы сделали это. Мы остановили Гавриила. Мы спасли Небеса.

И теперь на Земле воцарится иной Ад.

Я начала поворачиваться к Зейну, моё тело так невероятно устало. Смутно осознавая, что к нам приближаются другие, я услышала, как Зейн резко вдохнул.

— Боже, — прошептал он, глядя в небо.

Моя голова дёрнулась вверх, и я моргнула, потому что не была уверена, вижу ли я то, о чём думала, или это какая-то игра воображения.

Благодать перестала двигаться.

— Ты видишь это? — спросил Зейн, подходя ко мне. — Как будто… заморозилась.

— Я вижу это, — я не смела отвести от него глаз. — Что это, Люцифер?

Он не ответил.

Или, может быть, он ответил, и его ответ был заглушён. Этот звук напомнил мне о фейерверках, шипящих и потрескивающих, когда они взлетают в небо, — если бы одновременно взорвалась тысяча таких фейерверков. Это было всё, что я могла слышать в течение нескольких мгновений, а затем масса испорченной благодати разлетелась на миллионы искр света.

Я дёрнулась, протянула руку и схватила Зейна за руку. Его кожа была твёрдой и горячей под моей рукой, когда мои пальцы впились в неё.

— Трин? — сказал Зейн.

Неужели это всё? Конец света, каким мы его знали, наступил в прекрасном проявлении золотого света?

— Что? — спросила я, когда искры начали падать вниз.

— Твоя рука, — Зейн повернулся ко мне, и одно из его крыльев коснулось моей руки. Он сложил свои руки вокруг меня. — Чувствуется как кусок льда.

То, как чувствовала себя моя рука, в данный момент не казалось большим приоритетом. Смутно осознавая, что он потирает мои пальцы между своими, я изо всех сил старалась удержаться на ногах под тяжестью того, что мы наблюдали. Сияющие нити были прекрасны, напоминая мне светлячков, но в тот момент, когда они приземлялись — в тот момент, когда один из них касался человека, они были испорчены тем, что было внутри Гавриила.

— Твоя рука не греется, — Зейн скользнул ладонью по моей руке. — Твоя рука…

— Бог сделал это, — сказал Люцифер, голос его звенел от шока. — Бог действительно сделал это. Смотрите, — Люцифер протянул руку, когда одна из хлопьев, теперь в основном белая, поплыла к нам. — Это… это снег?

Я начала было спрашивать его, почему он не знает, как выглядит снег, но потом поняла, что он попал в Ад… за что? Тысячи лет? Я сомневалась, что в Аду идёт снег. Или что он помнит, как выглядит снег.

— Это… снег, — руки Зейна всё ещё лежали на моей руке. — Послушай, Трин. Это снег.

Оторвав взгляд от суматохи, я посмотрела на свою руку, на его руки. Маленькие белые хлопья приземлялись на его кожу, испаряясь при прикосновении и оставляя блестящее пятнышко позади.

— Он загрязнён?

— Это не кажется злом, — эти ультраяркие глаза встретились с моими. — Тебе кажется, это злом?

Я покачала головой, когда снег продолжал падать на мои руки.

— Похоже на снег.

— Это не зло, — сказал Люцифер, и я услышала улыбку в его голосе. — Я знаю зло. Это снег, и это так… — он застонал от отвращения. — О, чёрт возьми.