Благими намерениями (СИ)

Что я могу сказать? Моя подруга умела превращать дождливые скучные вечера в яркие праздники. Ее квартира была похожа на агитационный пост какого-нибудь сенатора во время избирательной кампании. Вокруг висели разноцветные патриотические флаги, воздушные шарики с национальной тематикой, голубая и белая блестящая мишура. Если бы меня попросили назвать маниакально настроенного патриота нашей страны, Миа бы однозначно лучше всех подошла на эту роль.

Она всегда так делала: праздновала праздники заранее, отбросив все суеверия куда подальше.

«А какой прок с праздника, если на следующий день с жутким похмельем ты должен идти на работу, Грейс?»

Миа повторяла мне это каждый раз, когда я спрашивала, пока до меня не дошло. И, черт подери, подруга была права. Если мы и набирались до чертиков, влипая в разные приключения, то следующий день, непосредственно праздничный, со спокойной душой могли просто провести на диване, поглощая мороженое и аспирин.

Но День Независимости был для Миа особенным. Помню, это было лето после второго курса колледжа, и мы с подругой вызвались остаться в кампусе, чтобы проводить экскурсии поступающим. Точнее это было наше дневное прикрытие, потому как тогда моя подруга была чертовски влюблена в одного смазливого брюнета под именем Ноа, который по непонятным и до сих пор неизвестным мне причинам в тот июль тоже остался в колледже. Это был День независимости. Как всегда, яркий и патриотичный для Миа. На кампусе была вечеринка, и подруга надеялась провести ее с чертовым Ноа и плавно перевести хороший вечер в горячую ночь, но этот парень, будь он неладен, решил проверить себя на бессмертие. Когда вечеринка была в самом разгаре, а Миа нигде не могла найти своего, как она считала, парня, подруга решила подняться в его комнату, где застала его примерно в такой же позе, как я Тайлера. Только вот он был не с пышногрудой девицей, а со своим соседом по «философии», бросив ей фразу, что «это же колледж, детка, ты что, думала у нас с тобой это на всю жизнь?». Но суть не в печальном опыте личных отношений моей подруги, а в ее патриотизме. Не знаю, где, но в тот вечер она достала чертово снотворное, подмешала его в спиртное и напоила им Ноа…

Утром следующего дня он проснулся на лужайке перед кампусом, голый, хотя нет, в носках. Но это еще не все. Спина Ноа была разрисована краской в цвета нашей страны, а из его зада торчал гребаный флаг. Не знаю, как Миа это провернула, да и не хочу знать, но этого парня запомнили все, как и он запомнил Миа.

Но, несмотря на веселые воспоминания и приятную теплую атмосферу, у меня из головы все никак не выходил Лиам Вуд, и я пыталась утопить мысли о нем в алкогольном пунше. Но чем больше я пила, тем больше думала. Чем больше думала, тем больше меня грызла чертова совесть, напоминая мне о том, что я не законченная сука, а идиотка, готовая отдать последнее ради блага другого человека, например, такого как Тайлер.

— Грейс, все хорошо? — Миа села рядом со мной на диван и обняла меня.

— Нет, наверное, — улыбнулась я, глотая странный ком из обиды и слез, подкативших к горлу.

К счастью, мы с подругой остались наедине. Парни пошли делать кофе, ведь уже приближалась пора ехать на площадь, чтобы наблюдать за подготовкой праздничного салюта, но я более чем уверена, что мое унылое состояние было чертовски заметно всем присутствующим.

— Ты хотела мне что-то сказать…

Подруга погладила меня по руке, показывая свою поддержку, и улыбнулась.

— Это смешно, Миа. Я не знаю, как об этом говорить…

— Это Эйден, да? — выпалила она очередную догадку.

— Что? Нет, — расхохоталась я. — Помнишь то чертово сообщение? Это злая шутка гребаной судьбы, но парень, которому я ее отправила, а он нисколько не Тайлер, чертов коп, который заявился ко мне домой, утверждая, что я сорвала ему свадьбу стоимостью в полмиллиона долларов и теперь обязана ехать к его благоверной, чтобы поведать о банальном чертовом недоразумении…

— Нужно было… — начала Миа, но тут же, задумавшись, запнулась.

— Что? Вызвать копов? — бросила я, и мы вместе зашлись в приступе смеха. — Я испугалась, когда он ворвался ко мне домой, но, знаешь, даже ввиду всей его злобы и эгоистичности я сопереживаю ему и произошедшей ситуации, в которой виновата лишь я одна.

— И что ты будешь делать? Я… я помогу. Ты только скажи…

— Ну, подруга, ты уже прилично мне помогла, — продолжила смеяться я, толкнув Миа в плечо, на что та надула губки. — Миа, это шутка, все хорошо. Просто… мне нужно отдохнуть.

— Ты не поедешь с нами смотреть подготовку праздничного салюта? — словно обиженный ребенок, проскулила подруга. — Уверена, что в полночь кто-то да начнет праздновать.

— Нет, милая, — ответила я ей правду, понимая, что не имею ни малейшего желания развлекаться. Я морально истощена, а алкоголь, который вовсю гуляет по моим венам, вместо передачи заряда бодрости для совершения безумных поступков меня угнетает и расслабляет. Я уже практически представляю, как приду домой, приму душ и, забравшись под одеяло, усну как минимум на двенадцать часов, чтобы прийти в себя.