Благие знамения

По странному совпадению, персонал особняка в тот же день увеличился еще на одного человека. Им стал садовник, оказавшийся замечательным мастером своего дела. Никто не мог понять, как у него что-то растет, ведь он, казалось, даже к лопате не притрагивался и не прилагал никаких усилий, чтобы избавить сад от птичьих стай, которые внезапно повадились собираться здесь, при первой же возможности усаживаясь садовнику на плечи. Он посиживал в тенечке, а вверенные ему растения обильно цвели.

Едва научившись держаться на ногах, Маг привык навещать садовника, когда няня брала выходной и отправлялась по своим делам.

– Смотри, вот братец Слизняк,[49] – говорил ему садовник. – А эта крошечная тварь – сестрица Гусеница. Запомни, Маг: когда ты пошагаешь по этому миру, по его столбовым дорогам и пустынным тропкам, встречай каждое живое существо с любовью и уважением.

– Няня говолит, эти твали плосто плах у меня под ногами, мистел Фланциск, – отвечал Маг, осторожно касаясь братца Слизняка и тщательно вытирая руку о свой комбинезончик с изображением лягушонка Кермита.

– А ты не слушай эту женщину, – говорил ему Франциск. – Ты меня слушай.

По вечерам нянюшка Аштарот пела Магу колыбельные песенки:

О, славный старый герцог Йорк!
Сто тысяч воинов повиновались ему,
И возглавил он путь к Вершине Холма
И все народы подлунного мира покорил и привел их
Во владения господина нашего, Сатаны.[50]

А также:

Вот поросенок, который отправился в ад,
Вот поросенок, который дома остался,
Вот поросенок, что парной человечинки вкусил,
Вот поросенок, который насиловал девственниц,
А вот поросенок, который взобраться сумел
На высокую гору из мертвых тел.

– А блат Фланциск, наш садовник, говолит, что я долзен самоотвелзенно стлемися к доблодетели и любить все зивые твали, – говорил Маг.

– А ты не слушай этого садовника, мой милый, – приговаривала няня, укладывая мальчика в кроватку. – Слушай лучше меня.

Так они и жили.

Соглашение действовало прекрасно. Игра шла со счетом ноль-ноль. Нянюшка Аштарот купила ребенку трехколесный велосипед, но никак не могла убедить его покататься на новой игрушке в доме. А Пирата Маг попросту боялся.

Тем временем Кроули и Азирафаэль тайно встречались на крышах автобусов, в картинных галереях и на концертах, дабы обменяться впечатлениями и улыбками.

Когда Магу исполнилось шесть лет, няня ушла, забрав с собой Пирата; в тот же день уволился и садовник. Оба они покидали дом в легкой растерянности.

Образованием Мага стали заниматься два новых наставника.

Мистер Гаррисон рассказывал ему о царе гуннов Аттиле,[51] о Владе Дракуле и Темной Сути Человеческой Души.[52] Он пытался обучить Мага искусству демагогии, репетируя с ним политические речи, способные покорить сердца и умы миллионов.

Мистер Кортезе рассказывал ему о Флоренс Найтингейл,[53] Аврааме Линкольне и приобщал к искусству. Он говорил о свободе воли, самопожертвовании, а также о том, что С Людьми Следует Поступать Так, Как Ты Хотел Бы, Чтобы Они Поступали С Тобой.

И оба постоянно читали мальчику Откровения Иоанна Богослова.

Несмотря на все их старания, Маг проявлял прискорбно хорошие способности к математике. Оба гувернера не слишком радовались его успехам.

Когда Магу исполнилось десять лет, он увлекся бейсболом; ему нравились пластиковые игрушки, которые превращались в другие пластиковые игрушки, хотя разницу между теми и другими мог заметить лишь натренированный глаз; он тщательно собирал марки, обожал жевательную резинку со вкусом банана, любил комиксы, мультфильмы и свой гоночный велосипед.

Кроули забеспокоился.

Они встретились в кафетерии Британского музея – еще одном укромном приюте усталых пехотинцев холодной войны. Слева от них за столиком сидела парочка американцев в строгих костюмах и с военной выправкой – они незаметно передавали портфель, набитый сомнительными долларами, маленькой чернокожей женщине в темных очках; за столиком справа замначальника MI7 и офицер местного подразделения КГБ спорили о том, кому из них платить за чай со сдобными булочками.

Наконец Кроули высказал то, о чем не позволял себе задумываться все эти десять лет.

– Если тебя интересует мое мнение, – сказал Кроули, – он чертовски нормальный ребенок.

Азирафаэль положил в рот очередной кусочек яйца в соусе «Адское пламя» и запил его глотком кофе. Потом промокнул губы бумажной салфеткой.

– А все мое благотворное влияние, – сказал он, сияя. – Или, вернее сказать, моей маленькой команды. Что есть, того не отнять.

Кроули отрицательно мотнул головой.