Благие намерения: Спавшая пелена

Но стрелять было уже не в кого. А у частично сгнившей барной стойки лежал труп мужчины в чёрном свитере и джинсах. Судя по тому, как его изрешетили, это был тот самый человек, которого требовал прикончить офицер. Штайнер толкнул меня плечом, кивком указав на противоположную сторону зала. Я перевёл туда взгляд и увидел тела троих военных, скорчившихся у стены с застывшим выражениям безумной боли на лицах. На секунду задержав внимание, снова глянул на труп мужчины. Присмотрелся. Шагнул в сторону, меняя угол обзора и, наконец, заметил то, что искал — странного вида устройство. Отчасти напоминавшее массивную самодельную игрушку, а частично походило на сканер для проверки кьюар-кодов, которые используют на складах. Только раза в три больше.

Один из рядовых тоже его заметил. И быстро зашагал к непонятному трофею, явно намереваясь тот поднять. Даже успел наклониться и протянуть руку, как за его спиной раздался яростный голос лейтенанта.

— Отставить! Отошёл от него! Никому не приближаться!

Формулировки снова были недостаточно детальными, но в данной ситуации этого не требовалось. Все мы были на виду, и офицер мог легко проконтролировать каждого. Тем более, солдаты одиннадцатой роты слушались его беспрекословно.

Судя по тому, насколько быстро и торопливо их командир бросился к трофею, это было что-то крайне важное. Два капрала, вошедшие в помещение следом за ним, тоже смотрели на устройство с явным удивлением. А ведь эти парни были куда опытнее любого из рядовых. И, по сравнению с ними, были едва ли не гениями. Раз они удивлены, значит, эта штука действительно была чем-то необычным. Как минимум, отличным от того, что им было привычно.

Замерев на месте, я не отрывал взгляда от офицера. Тот же, усевшись на корточки, начал крутить трофей в руках. Наконец, встал, продолжая его рассматривать, провёл языком по губам и тихо что-то прошептал.

Я попытался разобрать слово, которое произнёс командир одиннадцатой роты — уши отчасти его уловили и разуму казалось, что стоит лишь чуть напрячься, как оно сразу станет понятно. Но провернуть подобный фокус упорно не выходило. А спустя несколько секунд, в голове прозвучала команда возвращаться. Вернее, собраться на небольшой площади рядом с баром и выставить охранение. После чего ждать прибытия транспорта.

Где-то в глубине сознания мелькнуло удивление — как это «Гелиос» так просто взял и отказался от всех прочих трофеев? Впрочем, оказавшись на площади, я услышал беседу двух капралов, и всё встало на свои места. Вместе с колонной техники сюда прибудет специальная команда «сборщиков», которая выгребет всё ценное.

Обогнув постамент, я наклонился к телу Бреннера, собираясь подтащить его ближе к месту общего сбора. Но тут же был остановлен младшим капралом, который с апломбом заявил, что трупы соберёт специально прибывшая команда, и их утилизация — это совсем не наше дело. Да и вообще, теперь это всего лишь удобрение.

Проигнорировать приказ я не мог. Даже ответить ему как следует был не в состоянии. Собственно, я даже не был способен живо представить, как стреляю в Клэнса из автомата. Стоило об этом подумать, как немедленно начинала раскалываться голова. Но вот на холодную ненависть, что постепенно разгоралась в моём сознании, действия чипа контроля, не распространялись. По крайней мере, никаких негативных ощущений из-за неё не возникало.

Ждать нам пришлось ещё около полутора часов. Одиннадцатую роту разместили на отдых, а вот наш отряд в полном составе оказался в охранении. Так что всё это время я провёл, держа под прицелом пустую улицу и отчаянно размышляя. Подстёгнутый адреналином и злостью мозг, кажется, вышел далеко за пределы своих обычных возможностей.

Наконец, прибыла колонна для эвакуации. Пять грузовиков, четыре БМП и столько же внедорожников.

Охранению приказали вернуться на площадь, но команды на погрузку пока не было. Так что у меня имелось время, чтобы понаблюдать за весьма оживлённым спором лейтенанта и мужчины в тёмном костюме. Последний явно требовал передать ему трофей, тогда как офицер настаивал, что устройство останется на территории военной базы до возвращения некоего «полковника».

А ещё я, наконец, понял, что именно шептал командир одиннадцатой роты в баре. «Ультразвук». Он дважды повторил это слово во время спора на повышенных тонах. И я был абсолютно уверен, что слышал его же ранее.

Наконец, нам приказали грузиться и скоро мы уже катили в сторону Полиса № 16 по разбитой горной дороге. На которой нещадно трясло и приходилось постоянно держаться, чтобы не полететь вниз лицом. Больше двух часов непрерывного поединка с гравитацией и собственной вестибулярной системой.