Благие намерения

— Максим, дочка у нас одна. Мы же не виноваты, что такая система в стране. Еще пять лет назад, говорят, все по-другому было.

— Эту систему мы сами и подпитываем. Не давали бы... И сажали бы почаще...

— Тебе бы только сажать. Хорошо, посади его, давай! Только за что: он же не убийца, а ты у нас по трупам спец... Да вот по утюгам еще,— Ирина уже не могла сдерживать эмоций.— А Юльку тогда на первом же экзамене срежут. И в черный список занесут, и вообще никогда никуда она не поступит... У них же там круговая порука!

Про «черный список» и «круговую поруку» Ирина сама домыслила, но была в этот миг уверена, что говорит правду.

Виригин не хотел нагнетать обстановку.

— Ну, во-первых, у нас таких денег нет...

— Можно занять,— быстро отозвалась Ирина.

— А во-вторых... Не поступит сейчас, поступит на следующий год.

— Думаешь, что-то изменится? Максим, не будь наивным. Что изменится-то у нас? Ты телевизор посмотри...

В телевизоре холеный Меладзе пел: «Девушкам из высшего о-о-бщества трудно избежать одиночества-а-а...»

Ночью Ирина спала плохо. Сначала обиделась на Максима, что тот, как улегся, сразу захрапел, даже не обняв... Ну, понятно, когда муж после дежурства или вообще после спецоперации. Но сегодня-то — такой тихий был вечер.

Потом задумалась о более важном. Об университете. Вспоминала бородатого доцента с палочкой и «Вестником Академии наук». Человек, похоже, положительный, внушает доверие. Ночью встала, выпила рюмку коньяка из «стратегических запасов». Но все равно еще несколько раз просыпалась. Утром чувствовала себя совершенно разбитой.

После завтрака взялась за телефонный справочник. Максим заглянул с бутербродом в зубах. У него началась очередная гонка. С утра ему уже звонили.

— Все, Ириш, я побежал.

— Опять допоздна?..

— Как получится.

— Сообщи, когда домой поедешь.

— Хорошо! — бодро пообещал Виригин, дежурно чмокнув ее в щеку.

В коридоре хлопнула дверь. Ирина набрала номер.

— Деканат слушает,— раздалось в трубке.

— Здравствуйте,— Ирина посмотрела на визитную карточку.— Скажите, у вас работает доцент Печатников?.. Виктор Тимофеевич?..

— Да, но сегодня его уже не будет, звоните завтра,— ответила трубка.

Есть такой доцент! Впрочем, стоило ли сомневаться. Вечная совковая подозрительность. Вот визитка, все официально: университет, герб...

— А Григорий Николаевич?..— на всякий случай уточнила Виригина.

— Декан на совещании в ректорате,— вежливо ответил голос— Ему что-нибудь передать?..

— Нет, спасибо. Всего доброго...

Где занять три тысячи, Ирина знала. Было даже несколько вариантов. Многие подруги по-другому живут. Не у всех ведь мужья — специалисты по «жмурикам».

— Чего задумался? Или опять не спал? Смотри, вот сводка по Малышеву— Любимов протянул пухлую папку. «Наружка» или поработала неплохо, или — что не менее вероятно — научилась хорошо отчитываться.

— Да нет, все в порядке,— Виригин стряхнул мысли о Юлькином высшем образовании.

Жора сбил его с размышлений на утешительном моменте: дочка — не пацан, не поступит — хоть в армию не загремит...

— Есть что-нибудь интересное?

— В выходные ездил в Сосновку к матери, дом строил,— стал зачитывать Любимов избранные места из малышевской сводки.— Заботливый сын, видишь ли. Потом всю неделю на службе... Так... Короче, ни с кем не встречался... Соседи и сослуживцы не в счет.

— Жаль. По подельнику Кедрова тоже глухо.

— Ничего, недельку еще «попасем»...

— А что адвокат?

—  Рогов распрямился вроде,— хмыкнул Любимов,— и плотно с ним работает...

— Ну-ну.

В кабинет заглянул Егоров, бессменный начальник отдела штаба ГУВД.

— Привет, сыскари...

— Здрасте, Сергей Аркадьевич,— отозвался Любимов.

— Парни,— Егоров взял быка за рога,— у вас в Мухинском училище никого нет?

— В смысле?

— Ну, может, по делам проходили? Тут родственница из Саратова приехала, поступать хочет. Очень талантливая, лучше Репина рисует, но, боюсь, не примут.

— Лучше Репина — это, может, и перебор,— дипломатично заметил Любимов.

— Ну, не лучше Репина, но очень талантливая!

— Почему же не примут, если талантливая? — воскликнул Виригин голосом человека, которому наступили на больную мозоль.

— А вы сами не понимаете?..— многозначительно произнес Егоров.— Времена-то какие... Вот и хочу подстраховаться.

— А-а-а... Подстраховаться — дело святое,— Любимов задумался.— Сейчас... Да, есть один мужик. Экспертом был по делу о Миневре, у которой в Летнем саду курсанты копье выломали... Как же его фамилия? Кажется, Гудон...

— Как?.. Гвидон?..

— Нет, Сергей Аркадьевич, Гудон. Точно: Гудон. Имя-отчество не помню. Спросите, его там все знают. Личность известная. Скажите, от Любимова, он обязательно поможет.

— Ладно, спасибо! Выручишь — за мной не заржавеет. Гудон, Гудон...

Егоров ушел, твердя про себя редкую фамилию.

— Слышь, Жор,— задумчиво сказал Виригин,— да что это за фигня, что даже талантливых без денег и блата не берут?.. Им же самим потом их учить — охота возиться с бездарями?

— Не знаю, Максим... Может, и берут и без денег — как тут проверишь. Да ты же помнишь историю «группы Петровского»! По всем ведь вузам орудовали!

— Не помню...