Благие намерения

Что, впрочем, не мешало ни Кимиру, ни Харве держать там своих соглядатаев и осведомителей. Шпионов в Пьяной тени было не меньше, чем в Туркле или, скажем, в обеих столицах. Именно оттуда приходили самые ценные сведения как о внешних, так и о внутренних врагах: вино развязывало язык, а ощущение безопасности притупляло бдительность. Пожалуй, выведывание секретов приносило жителям Ар-Кахирабы ничуть не меньше прибыли, чем торговля вином…

Покинув борт «Саламандры», караванный Хаилза в сопровождении двух офицеров и охраны направился развлечься в погребок почтенного Ойдо, человека весьма честолюбивого, известного строгостью нравов и кого попало не принимавшего. Собственно, причиной такого выбора было еще и то, что чуткие глаза и уши почтенного Ойдо вот уже года три принадлежали досточтимому Альразу, и только ему, хотя, когда речь заходит о жителях Пьяной тени, трудно утверждать что-либо наверняка. Все они клянутся четырьмя верблюдами в верности и преданности, а сами, глядишь, продают твои же секреты гостям из Кимира…

Рыжие с проседью брови Ойдо недоверчиво вздернулись, когда он узрел перед собою караванного со свитой. Впрочем, в следующий миг розовое в коричневатых пятнах чело растрескалось радостными морщинками, и хозяин торопливо запричитал о высокой чести, оказанной досточтимым Хаилзой его дому. Багровое лицо гостя при этом, однако, не дрогнуло, осталось недвижно-мрачным. Судя по встрече, почтенный Ойдо был уже наслышан о приключениях караванного.

— Что? — отрывисто спросил Хаилза, когда они остались одни.

По мощеному внутреннему дворику гуляли жемчужно-серые горлинки, ковер был расстелен возле голого, сбросившего кору платана. Ойдо, чуть ссутулясь, сидел на подушках, караванному вынесли и поставили резной стул, явно завезенный сюда из Харвы. Из глубины дома слышался прерывистый девичий смех и густой одобрительный гогот офицеров. Им ведено было развлекаться, причем как можно более шумно.

— Альраз думает, что тебя убили во время бунта, — негромко молвил Ойдо.

Караванный мрачно кивнул.

— Восемь дней назад, — продолжал хозяин, чуть приподнимаясь и наливая вино в кубок на низком столике, прихотью резчика поставленном на четыре скорпионьих апы, — мне передали, что он хотел бы узнать о том, где сейчас находится Шарлах.

Досточтимый Хаилза дрогнувшей рукой поставил на стол уже было поднесенный к губам кубок и въелся глазами в хозяина.

— Откуда он знает о Шарлахе?

Тот моргнул рыжеватыми ресницами.

— Мне кажется, о нем уже знают все, — осторожно проговорил он. — В последнее время только и разговоров что об этом разбойнике…

— Вот как?.. — процедил караванный, снова берясь за кубок. — Интересно… Хорош у меня племянничек, ничего не скажешь! Родного дядю похоронил и забыл в два счета, зато какой-то там Шарлах его, видите ли, весьма интересует… Расскажи-ка об этом подробнее, почтенный Ойдо.

В голосе караванного скользнули зловещие нотки, поэтому рыжебровый хозяин на всякий случай решил уточнить вопрос:

— О чем именно, досточтимый?

— Только не прикидывайся дурачком! Что ты ему ответил?

Ойдо с упреком взглянул на гостя. Всмотрелся пристальней — и встревожился…

— Ответил, что Шарлах находится здесь…

— В Пьяной тени?

— Да… Собрал новую шайку, купил в Туркле через посредника почтовую каторгу…

Караванный со стуком поставил кубок на стол.

— А «Самум»?

Ойдо в тревожном недоумении надолго приподнял плечи.

— Мне это тоже показалось странным, — признался он, почему-то понизив голос. — Досточтимый Альраз спрашивал именно о боевом двухмачтовике «Самум»… Но никакого «Самума» здесь не было. Шарлах купил каторгу, разбил какого-то торговца… — Ойдо внезапно насупился и даже с досадой мотнул головой. — За Шарлахом сюда послали караван из Зибры, — недовольно сообщил он. — Но потом я узнал, что еще два каравана ушли за ним на Турклу… Честно говоря, я был даже немного обижен. Обычно досточтимый Альраз питал к моим словам больше доверия…

— Обиды свои можешь оставить при себе! Его схватили?

— Нет… Как бы они его тут схватили? Ничья тень. Ничего не попишешь. Попробуй войди сюда с оружием! Свои же не простят! Наши, правда, беспокоились, говорили, будто был войскам приказ без Шарлаха не возвращаться… То есть окружили бы тень, стали караулить, а нам-то это все, сам понимаешь, в убыток… И в самом деле: сутки караван стоял. Сутки!.. А потом слухи поползли, будто Шарлах, пока они его здесь поджидали, сжег порт Зибры…

— Это с одной-то почтовой каторгой? — Караванный презрительно скривил рот.

Рыжебровый Ойдо клятвенно прижал ладони к груди. Глаза у него были несчастные.

— Да здесь была почтовая каторга, здесь! — жалобно вскричал он. — Как бы она вышла из порта, если там караван стоит?.. И Шарлах тоже был здесь, никуда не уходил! Четырьмя верблюдами клянусь, я уже чуть с ума не сошел с этим Шарлахом!.. Я же не лгу! Зачем мне лгать?.. А досточтимый Альраз не верит, кто-то ему сказал, что Шарлах сейчас в Кимире и грабит пограничные оазисы… — Тут Ойдо взглянул на караванного и осекся.

— Это был не Шарлах! — проклокотал досточтимый Хаилза. — Продолжай!