Благие намерения

Кроме лежащих в люльках у ведущего барабана, все (даже те, кому сейчас полагалось отдыхать) выбрались на палубу. Да и немудрено. Такого еще не видел никто. Песчаная равнина полого скатывалась вниз к черной полосе копоти, за которой лениво полыхало огромное, раскинувшееся на тысячи шагов грязно-алое пламя. Тут и там из него вставали гигантские черные сооружения, разбитые, выгоревшие почти дотла.

Зрелище было настолько ужасным и величественным, что долгое время никто не догадывался взглянуть поверх пламени и всмотреться сквозь наплывы тяжелого дыма в зеленовато-серую пустыню, простершуюся до горизонта, странную пустыню с шевелящимися барханами, вскипающими на гребнях белой пеной…

— Где? Вот это? — ошеломленно переспросили неподалеку. — Это — море?!

В голосе отчетливо звучали разочарование и даже некая обида. Действительно, пережить такой страх, переломить себя, возненавидеть главаря за его упрямство и самоубийственную отвагу — и все ради того, чтобы увидеть просвечивающую сквозь дым шевелящуюся серенькую равнину? Право, полыхающий на берегу пожар выглядел куда более грозно…

Нет, то, что это именно море, сомнений не вызывало.

Многие видели его в миражах, но в миражах оно навевало жуть своим безмолвием и равнодушным величием, оно воистину казалось царством мертвых. А здесь…

— Сплошной оазис… — нервно смеясь, сказала Алият. — Вроде Харвы…

На нее испуганно оглянулись. Ар-Шарлахи тоже взглянул растерянно, поежился и ничего не ответил. Голоса вокруг постепенно становились громче, уверенней. Ну, море… Подумаешь, море!.. Тут такого навидались, пока шли, что уже и никакое море не страшно. Одни железные птицы чего стоят!..

— Ну и что дальше? — В голосе разбойника уже слышалось откровенное раздражение.

Ар-Шарлахи огляделся. Слева пламя подтекало к самым скалам, извергая в рассветное небо клубы тяжелого черного дыма. Справа берег был относительно чист, но там дорогу перекрывали все те же трубы, правда, уже не серебристые, а обуглившиеся.

— Лестницу на борт, — негромко приказал Ар-Шарлахи и, спустившись по веревочной снасти, пошел вниз по пологому склону. Поколебавшись, выбрал место, где трубы почти ложились брюхом на песок, и обернулся к «Самуму».

— Делаем насыпь. Будем переваливать на ту сторону… С насыпью провозились все утро. Грозно-алое солнце вставало, путаясь в клочковатых извивах черного дыма. С моря потянуло слабым ветром, стало трудно дышать. Наконец «Самум» медленно переполз через трубы и двинулся вдоль берега. Море засияло, распалось на цветные пятна, яркие даже сквозь бурлящую в воздухе гарь. Зеленоватое ближе к берегу, оно становилось вдали насыщенно-синим, а возле самого горизонта простерлась нежно-бирюзовая полоса. Команда вновь притихла. Оказывается, настолько оно было огромно, это море, что даже пожар и дым представлялись теперь по сравнению с ним ничтожно малыми. Что уж там говорить о «Самуме», а тем более о себе самом!..

Ар-Шарлахи уже несколько раз пытался вызвать Улькара, но металлическая черепашка Кахираба отзывалась лишь обычными шорохами, щелчками да потрескиваниями. Однажды, правда, померещился голос государя, пытающийся пробиться сквозь этот шум, но, видимо, только померещился…

Навстречу «Самуму» несколько раз попадались обугленные подобия небольших металлических кораблей без мачт и на очень маленьких колесах, обычно сгоревших по самую ступицу. Человеческих тел нигде видно не было, и это настораживало: может, и впрямь все убитые канули в море?.. А пройдя не менее полутора тысяч шагов, «Самум» миновал впоровшийся в песок хвост железной птицы. Вскоре песок, с шорохом стелющийся под измаранные колеса, стал чист, звуки пожара остались за кормой, слышны были только вздохи и шипение набегающих на берег волн.

Ар-Шарлахи приказал взять левее, и корабль начал потихоньку приближаться к линии прибоя. Остановились, когда до воды осталось не больше полусотни шагов. Покинуть вслед за главарем борт «Самума» осмелилась одна Алият, да у и та прошла полпути, дальше ей стало страшно. Сгрудившиеся у борта разбойнички в напряженном молчании смотрели, как Ар-Шарлахи осторожно, шаг за шагом, подступает к белым влажным кружевам пены на гладком сыром песке. Ждали, вероятно, с содроганием, что высунется сейчас из моря навстречу отчаянному их главарю костлявая рука (синяя, скользкая) — и…

Не дождались. Ар-Шарлахи нагнулся, тронул кончиками пальцев сырой песок, покрытый какими-то радужными разводами, клочья пены… Вода… Просто много воды… Выпрямился, всмотрелся. Нет. Конечно, нет… Арегуг был и прав, и не прав. Он никогда бы не осмелился так сказать, если бы сам хоть раз увидел море.

Сменившийся ветер дул теперь на сушу, заволакивая дымом путь, которым только что прошел «Самум», и обнажая какие-то торчащие из воды постройки, окруженные гонимыми к берегу озерцами пламени. Чернели несколько рядов свай, довольно далеко уходящих в море, и еще завалившийся набок корпус с мачтами, но без каких бы то ни было колес. Неужели?.. Да. Корабль. Морской корабль…