Благие намерения

Ар-Шарлахи молчал. Раскаленный ветер трогал корабль, словно пытаясь сдвинуть его с места, щелкали вымпелы. Хрипловатый сорванный голос Алият выкрикивал команды. Разбойничий караван готов был поднять паруса.

— Хорошо, — сказал Ар-Шарлахи, по-прежнему не разжимая зубов. — Я готов тебя выслушать, досточтимый.

Возвратиться в тень Ар-Аяфы оказалось куда труднее, нежели отдалиться от нее. С севера прямо в храп кораблям шел плотный, насыщенный песком ветер, в просторечии именуемый роголомом, поэтому пришлось долго лавировать, то и дело переходя на мускульную тягу.

— Ладно! А если бы сейчас твоя команда не взбунтовалась? Что тогда? — напористо спрашивал судью Ар-Шарлахи.

Оба сидели на ковре в каюте караванного, откинув повязки, и время от времени бросали друг на друга хмурые, исполненные смущения взгляды. Кувшинчик уже опустел наполовину.

— Знаешь, не буду врать, — нагнув крупную голову, со вздохом признался Ар-Маура. — Перейти на твою сторону у меня все равно бы духу не хватило. Конечно, я бы постарался упустить тебя, представься мне такая возможность, но…

Пол качнулся. Ар-Шарлахи машинально придержал пошатнувшийся кувшин за горлышко.

— Действительно, странно… — пробормотал он. — Когда ты подкинул меня Улькару вместо настоящего Шарлаха, я тебя убить был готов при случае… А теперь вот даже и не знаю, что с тобой делать… Все могу понять! — взорвался он. — Все! Если бы не твой подарочек! Как ты вообще додумался подсунуть мне это вино?

Судья взглянул на него непонимающе.

— Вино?.. Ты имеешь в виду то вино, которое мы пили у меня?

— Нет, — тяжело дыша, сказал Ар-Шарлахи, — то вино, которое ты мне прислал на «Самум»! Вместе с выкупом за пленных!..

— Ничего я тебе не присылал, — сказал судья. Несколько секунд Ар-Шарлахи бешено глядел на него. Вроде бы удивление досточтимого было вполне искренним. Вроде бы…

— Так… — сипло сказал он. — Когда был налет, тебя разбила подагра и ты поручил вести переговоры этому молоденькому голорылому, верно?

— Верно…

— Он от твоего имени передал мне девять кувшинов того самого вина, которое мы пили с тобой накануне… — Видя, что судья хочет перебить, Ар-Шарлахи вскинул руку и повысил голос: — Откуда он мог знать, что мы пили с тобой накануне?

— Ну, догадаться-то нетрудно. — насупившись, проворчал судья. — При всех моих наивных хитростях наши с тобой отношения ни для кого секретом не были… — Он выпрямился и брезгливо прищурил глаз, словно снимал допрос, восседая в судейском дворике. — Вино оказалось отравленным?

— Да.

— Шакал, — равнодушно изронил Ар-Маура. — Голорылый — он и есть голорылый…

Раздался короткий стук в дверь, и в каюту, не дожидаясь разрешения, вошла Алият. Остановилась на порожке.

— Так, — зловещим шепотом произнесла она. — Замечательно! Значит, ты решил его отпустить?

— Почему? — недовольно спросил Ар-Шарлахи.

Она молча кивнула на кувшинчик. Все правильно. Закон пустыни. Если ты выпил с кем-то вина, стало быть, это твой друг и трогать его ты уже не имеешь права.

— У нас с досточтимым несколько иные отношения, — криво усмехнувшись, пояснил Ар-Шарлахи. — Перед тем как посадить меня в яму, он тоже угощал меня вином.

— Ну, если ты решил его отпустить!.. — повторила она.

— То что? — Ар-Шарлахи прищурился.

— Ничего! Скажу команде — они его в клочья порвут!..

— А ну выйди отсюда!.. — проскрежетал Ар-Шарлахи. Алият хлопнула дверью.

— Да-а… — протянул судья, глядя на сотрапезника с уважением и сочувствием. — Как же ты с ней управляешься?

— С ней, пожалуй, управишься… — проворчал тот и разлил по чашкам остаток вина. — Так ты не ответил.

— Почему не ответил? Могу повторить: никакого вина я тебе на «Самум» не присылал.

В дверь опять постучали, но на этот раз вежливо подождали ответа,

— Кто бы ты ни был, — сказал Ар-Шарлахи. Это был Айча.

— Алият велела сказать: пыль по правому стремени, — доложил он, бросив быстрый недобрый взгляд на судью и кувшинчик.

— Большая? — поднимаясь, спросил Ар-Шарлахи.

— Корабля четыре.

— Сейчас иду.

— А… — Айча вопросительно указал глазами на досточтимого Ар-Мауру.

— Судья останется здесь. У дверей выставить стражу. Пошли.

Пыль ползла со стороны тени Ар-Нуера и могла быть поднята кем угодно. Будь это в окрестностях Турклы, Ар-Шарлахи решил бы, что имеет дело с купеческим караваном. Однако торговцы с Пальмовой Дороги в последнее время предпочитали в связи с налогами больше одной каторги не снаряжать.

В скорости неизвестный караван явно проигрывал кораблям мятежников, и Ар-Шарлахи, понаблюдав некоторое время за кривляющейся песчаной гривкой, снова сошел вниз. Никакой стражи у двери каюты караванного он не увидел, и это сильно его обеспокоило. Придерживаясь за стенку, заторопился, рванул ручку. Каюта была пуста.

— Айча!

— Айчу!.. Айчу к Шарлаху!.. — наперебой подхватили наверху несколько голосов, и вскоре по лесенке, ведущей на палубу, ссыпался коренастый встревоженный Айча.

— Где караульный? — напустился на него Ар-Шарлахи. — Где пленник? Что происходит, верблюд тебя затопчи?..

— Н-не знаю… — Айча испуганно моргал.

— Кого ты поставил у двери?

— Горху.

— Одного?

— Да. Горха — он один троих стоит…