Битвы Ренессанса

Никколо Пиччинино __________ 1200

Никколо Гуэрери да Мариотто _ 400

Граф Франческо Сфорца _____ 1200

Секко да Монтаньяно _________ 450

Кристофано даль Анджелио ___ 300

Гвидо Торелли ________________ 200

Сын синьора Лукки ______ 600

Оппезино д’Эльза _____________ 200

Граф Альбериго да Загонара __ 300

Копейщики пехотинцы ________ 400

Ардиционе да Каррара ______ 500

Все всадники складываются в сумму 8550

Пехотинцы и арбалетчики 8000.

Как видите, до 70 000 тысяч явно не дотягивает. Флоренция и Милан выставили примерно по 16 000 человек каждая. И у той и у другой стороны половина армии приходилась на пехоту. Армии Флоренции и Милана были бы примерно равны, если бы не венецианцы со своими почти 6-тью тысячами наемных и союзных кавалеристов. Всего, даже по этим, скорее всего сильно завышенным оценкам, на поле боя не могло сойтись более 40 000 человек. И тем не менее, в общем и целом, господа очевидцы по сути правы — похоже битва при Соммо действительно масштабнейшее военное столкновение за десятки лет. Может даже за сотни, если брать только регион Северной Италии.

Карманьола, у которого под личным баннером всего 120 всадников — показателен. Он ведь и в самом деле, в это сложное время, потерял деньги, влияние и сторонников. Вполне возможно вокруг него остались лишь наиболее преданные ветераны. Поэтому цифры уважаемого Джованни вызывают у меня некоторое доверие.

Поле боя:

Карманьола объединил войска и поставил лагерь в Сомме, (сейчас это Соммо-кон-Порто, часть муниципалитета Сан-Даниэле-По) и видимо взял оперативную паузу. Пока его люди немного грабили и отдыхали, «миланцы» выдвинулись его бить.

Карманьола окружил «по своему обыкновению» лагерь фургонами, кроме того, с одной стороны лагерь прикрывала очень широкая и глубокая лощина.

Ход битвы:

Утром 12 июля миланская армия атаковала укрепленный лагерь Карманьолы. Трудно сказать, почему бы это вдруг. Командующим был Карло Малатеста, лорд Пезаро, недавно назначенный герцогом генерал-капитаном. Как скажут потом, назначили его на эту должность по совету Франческо Сфорца. Я не уверен, что Сфорца был тогда достаточно влиятелен для того чтобы его советы принимались к исполнению.

Карло Малатеста трудно заподозрить в осторожности, но все же, атаковать с меньшими силами укрепленный лагерь опасного и опытного противника…

Похоже, дело было в том, что в армию Милана приехал сам… Филиппо Мария. По крайней мере, упоминания об этом есть.

За что я вам плачу, бездельники — как бы намекал взгляд жирного паука. Или даже не намекал. Кто его теперь знает. В общем, Карло Малатеста «полностью покрыл лошадь доспехами, а затем тканью, полностью украшенной золотом, такой, какой никогда больше не украшали», и лихо поскакал впереди. Ему было уже за шестьдесят и старые раны давали о себе знать, поэтому про «поскакал» я может немного погорячился. Но источники отмечают некоторую воодушевленность «миланцев», приписывая это, конечно же, личному присутствию герцога Филиппо Мария.

Подошли миланцы как-то неудачно. Именно с той стороны, где лагерь Карманьолы прикрывала та самая лощина. В источниках она то «яма», то «канава», но все сходятся на том, что она была трудно преодолима.

В принципе, вроде как на этом месте Карло Малатеста приказал остановиться. Возможно, чтобы пострелять, или выстроиться, или даже вовсе ждать атаки от Карманьолы, у которого было преимущество в силах.

И тут вдруг Сфорца закусил удила, не хуже своего коня, и кинулся в бой. Он увлек за собой еще нескольких горячих парней. Так, впрочем, говорят его биографы. А вот как рассказывает про начало битвы Джованни Кавальканти:

'…и там, вдоль канавы, он (Карманьола) поставил множество людей, чтобы препятствовать проходу врага… и колючие кустарники способствовали этому. За кустами он разместил восемь тысяч пехотинцев с арбалетами, копьями и другим вооружением'

Аньело делла Пергола, который противостоял Милану, был знаменит тем, что таскал с собой «бесконечное количество крестьян вооруженных топорами и кирками, с помощью которых он обычно расчищал свой путь посреди диких лесов или строил мосты для перехода через реки». Аньело, похоже, хотел отличиться. Он велел своим людям пригнать крестьян, чтобы те срыли склоны, сделав их пологими. И удобными для атаки конницей.

Увы, это не нашло понимании у пехотнцев Карманьолы и они начали убивать нонкомбатантов. Впрочем, оказавшись против безжалостных врагов впереди, крестьяне обнаружили еще более жестоких друзей позади — их гнали на убой с холодной расчетливостью: