Битва за Уссури

Молния, как и всегда, подчинилась воле великана и поразила его секиру. Ману со всей силы ударил топором о землю, и тот час поляна превратилась в топкую трясину. Тяжелые кони начали проваливаться в нее по самую холку. Ряды всадников сбились. Одни запрыгивали на других. Те, кто падал в трясину, тут же начинали тонуть. Смятение и обреченность завладели сердцами гномов. Урюк не знал что делать. Его конь почти полностью погрузился в болото. Он видел, как погибают его товарищи, и слышал, как смеётся великан. На холмы высыпали сотни лучников и принялись расстреливать копошащихся кавалеристов практически в упор. Гордость Дуртараса тяжелая панцирная кавалерия гибла. Гномы начали взбираться на головы своих скакунов и, отталкиваясь от них, взлетали к людям. Одни устремились к великану, другие, пробиваясь сквозь сотни стрел, полетели к холмам. Как только гномы достигали холмов, на них набрасывались маги. Они сбрасывали их с холмов обратно в трясину. Оборотни набрасывались на обезумевших от страха кавалеристов и загрызали до смерти. Те же, кто долетал до Ману, приземлившись, нападали на его иллюзорную армию. Молоты со свистом рассекали воздух, а люди продолжали, как ни в чем не бывало кричать и стучать мечами о щиты. Это была не обычная иллюзия. Ману не видел ее, он видел только гномов. А вот всадники из-за иллюзорных солдат не видели Ману. Великан нападал на гномов из-за их спин и с легкостью убивал их. В то время как гномы пытались поразить иллюзию, настоящие рыцари поражали гномов. Через час побоища вся тяжелая кавалерия погибла. Печать прекратила действовать, и болото вновь стало поляной. Из земли торчали головы лошадей и тела гномов. Ману спокойным шагом подошел к торчащему из земли золотому шлему и пнул его ногой. Шлем отлетел, обнажив голову погибшего Урюк-Ксая. Трясина поглотила его. Взяв за голову, Ману выдернул принца из земли. В его доспехах торчало несколько обломанных стрел. Гнома ранили лучники, поэтому он и не смог взлететь. Ману поднял вперед правую руку и развернул ее ладонью вверх. Все что поглотило болото, земля извергла обратно.

— Поймайте всех оставшихся в живых лошадей, они нам понадобятся. — Обратился Ману к своим воинам. — Соберите все оружие и доспехи гномов, со всех лошадей снимите панцири. Трофеи на повозки и в Теранос, а гномов сжечь.

Ману развернулся и, закинув тело Урюк-Ксая на плечо, побрел в город. Люди выполнили приказ, и к вечеру в город въехал обоз с трофеями. Не дожидаясь следующего дня, Ману перенес несколько повозок запряженных волами через завалы ущелья и направился к верхнему городу. Дозорные на стенах верхнего города увидели одинокую фигуру большого человека, медленно идущую по дороге. За ним ехало несколько повозок. Человек кого-то нес на плече. Он не был вооружен. С ним не было охраны. Гномы решили, что это парламентер и отправили за Громли-Ксаем. Человек неспешно подошел к высоким воротам и бросил тело мертвого гнома к своим ногам. Дозорные увидели, что гном облачен в золотые доспехи и поняли, что помощи им ждать больше не откуда. Ворота со скрипом отворились, и из них вышел Громли-Ксай.

— Ты знаешь этого гнома?

Громли наклонился над трупом и слезы потекли с его глаз.

— Да, человек. Я знал этого гнома. Это мой принц Урюк-Ксай.

— Тогда тебе знакомо и это.

Ману махнул рукой и с повозок слетели покрывала. Они обнажили окровавленные доспехи кавалеристов Дуртараса.

— Знакомо. — Прошептал Ксай и, еле сдерживая слезы, продолжил. — Как твое имя человек.

— Ману.

— Ты и есть избранник из пророчества?

— Нет. Избранник мой великий князь Адонай. Я же его брат.

— Что ты хочешь, Ману брат Адоная?

— Мы можем держать вас в осаде, пока вы не передохните с голоду. Все ваши запасы сгорели в нижнем Тераносе. Сколько вы продержитесь? День? Неделю? У меня времени много. А вот у вас его нет совсем. — Ману махнул рукой и обоз начал разворачиваться в обратную дорогу. — Завтра на рассвете я буду ждать тебя в ущелье. Там ты мне и расскажешь, почему я не должен убить вас всех.

— Я могу забрать тело принца и похоронить его.

— Я же не зверь какой-то. Конечно, забирай.