Битва за страну: после Путина

— Здорово! Человек три месяца проработал в фонде «Возвращение», вернул стране почти десять миллиардов евро, обидел много серьезных людей, а теперь, пожалуйста, выдан на растерзание по первому требованию.

— Сама знаешь, серьезные люди не мстят, — неуверенно ответил Столбов.

— Я сама так думала, до случая со Степановым, — сказала Татьяна. И Столбов не стал отвечать.

Чуть погодя, когда муж рассказал о поездке, подарил дербентский медный кувшин ручной ковки, Татьяна вернулась к разговору.

— Кто донес? — спросила она.

— Доброжелатель, — ответил Столбов.

— Никак Никтоевич Анонимус? — вложила столько сарказма, сколько смогла. — Это кто же совсем недавно перед всей страной вспоминал времена, когда анонимки сжигались рукой палача?

Тут возмутился Столбов.

— Мне дали четкую информацию: мой подчиненный — вор! И что я должен был делать? Ждать пока она появится в открытом доступе и прокуратуре придется дело заводить, ордер выписывать. Что делать бы сама стала, беременная гуманистка?!

— Не знаю, — ответила Татьяна. — Прости за банальность, как мало у тебя людей, поймешь, только когда начнешь ими разбрасываться…

Как ни странно, они помирились. Еще раз поговорили про поездку, выпили травяного чаю. Столбов обещал, что Батяня выяснит, не появятся ли у Макса проблемы, присмотрит. Татьяна назвала кандидатуры возможных пресс-секретарей, заодно упомянула фантаста. Столбов ответил: «Решай сама».

Уже перед сном он открыл почту. Доброжелатель проявился опять.

«У винно-водочного лобби в Государственной Думе появился сильный союзник: президентский представитель Иван Афанасьев. Именно по его инициативе в пакет антиалкогольных законов внесена существенная поправка, позволяющая оставить на прилавках России одну из категорий спиртного».

Глава 6

* * *

Биография Алексея Лешукова в чем-то напоминала биографию Михаила Столбова. Разве что, была чуть менее трагической. Хотя и в ней не обошлось без запаха гари.

Был Лешуков чуть моложе Столбова, тоже родом из провинциального города, чуть меньшего, чем столбовский Зимовец. Учился в Питере, в начале 90-х занялся бизнесом, еще не расставшись со студенческим билетом. Сперва объезжал дальние деревни своей родной Вологодчины, покупал сельский антиквариат, от икон до резных наличников и прялок. Скоро решил: надо торговать не прошлым, а тем, что производят сегодня. И занялся продовольствием.

Не то чтобы был принципиален, просто всегда умел потрудиться чуть-чуть больше коллег по бизнесу. Не связывался с партиями перемороженных куриных окорочков, называвшихся тогда «ножки Буша», не связывался с прочей просроченной заморской едой, а искал ее в России. Сам за рулем, с такими же шебутными друзьями, объезжал южные области, где целые колхозы решили: раз нет коммунистов, надо не работать, а пить. Восстанавливал элеваторы и мясокомбинаты — начинал, конечно, с охраны, убеждал местный народ, что сеять пшеницу и прочие злаки, разводить скотину — выгодно. Создал солидную региональную продовольственную империю, какое-то время ему принадлежала треть всей российской муки.

Особняков, даже квартир за границами не покупал, не завел особых угодий и в России — все деньги, все время в дело. Расстался с женой от первого брака, нашел жену-подругу, которой по душе такие психи. Потерял половину всего в 98-м году и с новой силой принялся восстанавливать свое хозяйство.

Потом сделал то, что показалось сумасшествием даже новой жене. Приехал в свой родной город, к тому времени настолько безработный и спившийся, что его жителей перестали тормозить алчные гайцы — брать нечего. Единственной местной ценностью осталась картошка, что сажали в окрестных колхозах, да в самом одноэтажном городке. Лешуков решил растить лучшие картофельные сорта, а заодно построить в городе комбинат, чтобы этот картофель жарить на чипсы, морозить, паковать в вакуумные упаковки. Одним словом, сделать забытый депрессивный городишко картофельной столицей русского Севера.

Мало того, Лешуков захотел сделать эксперимент еще безумнее. А именно: ограничился лишь изначальной взяткой-инвестицией. Больше не платил никому: ни ментам, ни чинушам, ни местным бандитам, отбивался охраной и юридическим сопровождением. Даже спонсорством и благотворительностью занялся не раньше, чем была произведена и продана первая партия продукта. Зато платил такую зарплату, что завидовали в областном центре, и вывел из запоя треть населения города. Проблем хватало, например, сожгли дом его прадедушки, почти восстановленный Лешуковым. Правда, никто не погиб…