Битва за страну: после Путина

К тому же пообщаться с лидером страны захотели немало различных просителей. Все говорили о прошлогодней поддержке (врали!), требовали преференций и денег. Столбов смотрел в лица и видел распечатку с досье и перечнем собственности в РФ и за ее пределами.

Среди чиновной тягомотины случались интересные встречи и жесткие разговоры. К примеру, с объединенным войсковым атаманом Пироговым. Столбов выслушал, в общем-то, справедливые жалобы на вытеснение русских из станиц в той же Карачаево-Черкесии, на безработицу, пустые обещания высоких чиновников и поборы местных. Когда заговорили о возрождении традиций, сказал:

— В старой России была очень хорошая традиция: водку пить только по праздникам. Вот ее бы возродить… Сегодня днем у ваших соседей слышал такую поговорку: «Чтобы тебе пить, как карачаевец». Понял?

— Умело, что ли? — спросил атаман Пирогов.

— Нет. Карачаи пьют, когда у них большой праздник, а так, чтобы с горя или вечер свободный выдался — никогда. Нам бы не грех перенять.

— У нас еще и поминки, — вздохнул казак.

Сошлись на том, что поминки бывают не так часто. Столбов запомнил казачьи просьбы, обещал посетить Большой круг, но с условием: в казаки его не принимать — с присягой он не шутит.

Любопытный разговор вышел с муфтием-балкарцем, приехавшим в Кисловодск: посещать Нальчик Столбов не планировал. Муфтия не очень любили республиканские власти и откровенно ненавидели ваххабиты, поэтому ездил он в бронежилете и защищенном автомобиле. Со Столбовым достаточно долго говорил про ваххабитов, откуда они берутся, как сделать так, чтобы не появлялись. Пообщался и с Батяней, уже по его инициативе, говорили о разных тонкостях организации охраны определенной персоны в условиях перманентной охоты.

Уже далеко за полночь Столбов принял нарзанную ванну в старом санатории, занимавшем старинный особняк — на стенах сохранился старинный кафель с врачебными советами, в тексте — ижицы и яти. Ванна освежила тело. Зато тотчас полезли воспоминания о том, как в прошлом ноябре, за три недели до финала предвыборной кампании, он вместе с Татьяной принимал такую же ванну. И санаторий был попроще, и ванна поменьше, еле уместились. Зато было легко, весело, душу полнило ощущение безумного полета, когда по всем расчетам горючее давно кончилось, а все равно летим и, наверное, победим.

Действительно, победили. Татьяна осталась в Москве. Он за день ей так и не позвонил, она тоже. Соблюдался уговор: в таких серьезных поездках звонки только по его инициативе.

Они не поссорились. Но Столбов прекрасно понимал, какой будет тема разговора — Макс. Вот от этого-то так тоскливо на душе.

С Максом он расстался, как с рассчитанным слугой, или собакой, оставленной на даче. Вызвал в аэропорт к шести утра. Макс умудрился опоздать даже на служебной машине, видимо, чистил зубы, пока та стояла у подъезда. Времени на разговор нашлось меньше трех минут. Вроде бы и сам Макс виноват, но Столбов душой понимал: заранее прикинул его опоздание, так что подстроил ситуацию.

Сначала вручил Максу распечатку тех самых документов, присланных Доброжелателем. Спросил:

— Это правда?

— Ну да, но вообще… — пробормотал ошарашенный Макс, едва взглянул на листы.

— Никаких «но», никаких «вообще», — резко сказал Столбов. — Думаешь, я на интервью трепался?

Потом протянул конверт.

— Тут все, что был должен тебе по Зимовцу. Плюс твоя нынешняя зарплата с выходным пособием за два месяца. Все. Ты парень талантливый, не пропадешь. Можешь давать интервью: «Как я работал с президентом».

Макс продолжал что-то бормотать, как человек, которому надо сказать тысячу слов, но не связать и двух. Столбов продолжил:

— Лично я тебя забыл. Ребята, может, тебя не забудут, захотят с тобой общаться. Но имей в виду, твоя история рано или поздно вылезет, и ребятам общение с изгнанным распильщиком будет только во вред, журналисты и блогеры заклюют. Мой совет: не вреди друзьям, сам удали все контакты. Начинай заново. Прощай.

Развернулся, ушел. Чуть быстрее, чем привык ходить. Показалось, что от слов «изгнанный распильщик» Макс заплакал.

«Как он из аэропорта выберется? — некстати подумал Столбов уже в воздухе. — Небось, не знает, как такси вызвать».

У Татьяны с Максом отношения были особые. Именно по просьбе Татьяны Макс совершил в прошлом году самое важное хакерство в своей жизни, а может, и в истории России. Потому что благодаря взломанной почте, кстати, говоря, почте самого Столбова, удалось предотвратить ошибку, чуть не погубившую претендента в финале кампании.

Татьяна будет просить за Макса. Это не просто обязанность царицы — молить о милости. Это долг в полном смысле слова. Придется отказать, потому что иначе… Зачем тогда было побеждать?

Захотелось позвать Батяню, поговорить, хлопнуть полтораста расслабляющих граммов. Но без разговора о Максе не обойдется, а Батяня тоже его пожалеет. Придется разъяснять Батяне вещи, в которых он сам уверен только головой — не сердцем.

Кроме того, Батяня спит — вставать ему раньше всех. Будить начальника охраны, чтобы с ним бухнуть — не факт, что такое себе и Ельцин позволял.