Битва за Сирию. От Вавилона до ИГИЛ

Во-вторых, это не соответствует действительности. Сирийские вооруженные силы, как Вам известно, в активные боевые действия вступили только 9 июня 1982 года, когда израильтяне перенесли боевые действия в зону их ответственности, т. е. на четвёртый день войны. Четырём танковым дивизиям и двум отдельным бригадам израильских войск нанесено серьёзное поражение. К утру 11 июня сирийские войска полностью овладели инициативой и стали организованно контратаковать. На дамасском направлении провели артиллерийскую контрподготовку по району сосредоточения прибывшей 14-й танковой дивизии противника и сорвали ее ввод в сражение. Сирийскими войсками была отражена в Ливане и психическая атака, предпринятая с целью прорыва обороны в долине Бекаа и захвата автомагистрали Бейрут — Дамаск. Именно эта сложившаяся обстановка — переход инициативы в руки сирийцев — испугала США. Они поняли, что на этом этапе могут потерять свою “булаву” в лице Израиля на Ближнем Востоке и предприняли политический и дипломатический нажим, обман и шантаж, чтобы заставить руководство Сирии дать согласие на прекращение огня.

В-третьих, советское оружие и боевая техника при умелом их использовании показали свою надёжность перед новейшей американо-израильской, а наши танки, особенно Т-72 и Т-62, — полное превосходство.

В-четвертых, сирийские соединения и части, принявшие участие в боевых действиях, не только не потеряли свою боевую способность, а наоборот, окрепли, уверовав в свою силу, убедились в надежности и превосходстве советского оружия в их руках. Прочно продолжают удерживать в Ливане занимаемые ими оборонительные рубежи на час прекращения огня, совершенствуют их в инженерном отношении и готовы к отражению атак противника в случае возобновления военных действий. Оперативно-стратегическое руководство осуществлялось и продолжается при помощи наших советников при центральном аппарате министерства обороны Сирии. Верховный главнокомандующий — президент X. Асад и министр обороны Сирийской Арабской Республики М. Тлас работают в тесном контакте с нами. Решения по военным вопросам вырабатываются совместно.

В-пятых, ВВС и ПВО, части РЭБ, радио- и радиотехнические подразделения, оснащённые нашей техникой, делали и делают все возможное для выполнения задач. Но надо признать: наша техника уступает технике США и Израиля. В этих видах ВС, родах войск и спецвойсках ВС CAP много уязвимых мест, о чем я Вам докладывал раньше и подробно доложат с прибытием в Москву Л.И. Горшков — заместитель начальника ВПК при Совете Министров СССР и первый заместитель главкома ПВО страны генерал-полковник Е.С. Юрасов.

Яшкин. 12 июня 1982 г.”»

8 июня, через два дня после начала конфликта, отряду кораблей американских ВМС было приказано покинуть испанский порт Рота и направиться в Восточное Средиземноморье, где к ним должен был присоединиться ударный авианосец «Джон Ф. Кеннеди», на борту которого находились около 5 тысяч моряков и 90 самолетов. При этом подчеркивалось, что акция предпринята Вашингтоном на случай «эвакуации» гражданского населения из Ливана.

Днем 10 июня, вслед за обстрелом Бейрута авиацией и флотом и провалившихся попыток высадки десанта в районе международного аэропорта, израильское командование предъявило ультиматум, в котором советовало всем покинуть город до начала штурма по указанным маршрутам. Иностранные посольства срочно эвакуировались. На советском пароходе «Репин» были эвакуированы 175 сотрудников советских учреждений в Ливане и членов их семей. При отходе из Бейрута пароход обступили израильские военные катера, пытавшиеся в нарушение всяких международных норм заставить его идти в один из израильских портов. Однако советские моряки отклонили все эти требования и благополучно дошли до сирийского порта Латакия, где более ста советских граждан пересели на теплоход «Лев Толстой», совершающий регулярные рейсы между Латакией и Одессой.

5-я оперативная эскадра также принимала участие в событиях. Командовавший тогда 5-й эскадрой контр-адмирал Селиванов Валерий Егорович писал: «Мои силы стояли в заливе Мерса-Матрух, в 52-й точке, и большой отряд кораблей я уже заранее подтянул в район Кипра. На третий день конфликта с ЦКП Вооружённых Сил дежурный генерал передал мне приказ министра обороны к нолю часам встать на якорь в сирийском порту Тартус. Это было где-то часов в шестнадцать, до полуночи оставалось восемь часов. Я сразу понял, что израильтяне, видимо, планируют ракетно-бомбовый удар по Тартусу. И если мои корабли успеют войти в порт, то, скорее всего, Израиль не решится на этот удар. Израильтян можно понять. Связываться с нами им было не резон. А бомбить Тартус с находящимися в нём советскими боевыми кораблями — самоубийство. Ведь я буду иметь полное право поражать своими силами израильские ракеты и самолёты — я же не знаю, в кого и куда нацелены бомбы, по городу или по моим кораблям. А сил у меня для этого более чем достаточно.

<…>