Битва за Салаяк

Ристин хочет выбраться из мусора. Но это не так-то просто: ее ноги буквально тонут в гниющих объедках, и приходится прикладывать немалые усилия, чтобы их вытащить. Но наконец ей удается подобраться к Дхору. Она склоняется над ним и тихо напевает Песнь Пробуждения.

Просыпайтесь, ваше высочество. Мы должны выбираться отсюда.

Слышит ли ее принц? Она не знает, но внезапно он просыпается и, окинув ее мутным взглядом, качает головой.

– Не сейчас…

И принц снова укладывается спать на куче мусора, словно в удобную постель. На его коже по-прежнему шевелятся живые пиявки.

Ристин добавляет в голос строгости.

– Просыпайтесь, ваше высочество!

И тут она каменеет. В тени, у самого подножья мусорной горы, кто-то шевелится.

Но это не коровы, а хвитры.

Только низкорослые и очень дряхлые. Согнутые спины, поношенные шапочки. Они удостаивают Ристин и Дхора лишь короткими сумрачными взглядами и тут же отворачиваются. Ристин догадывается, что это пастухи.

К счастью, они не опасны. Ристин поворачивается к ним спиной и пытается поднять на ноги принца. Он что-то неразборчиво бормочет во сне, но подчиняется. Хромая и спотыкаясь, она помогает ему сойти с кучи мусора и подходит к пастухам.

Самый старший из них, седой, как трухлявый пень, поднимает голову и показывает рукой на Ристин, следом – наверх и спрашивает:

– С горы?

Тихо и скрипуче выпевает он песню хвитров, и Ристин кивает ему.

– Мы явились с горы Салаяк, – отвечает она. – Люди захватили замок, и нам пришлось спасаться бегством.

Пастух молча слушает. Ристин плавно меняет напев.

– Пища? Есть у вас здесь внизу какая-нибудь пища? Хотя бы коровье молоко?

Пастух качает головой. И показывает на пропасть.

– Коров больше нет. Съели.

– Кто съел? – не понимает Ристин.

– Ночные вороны, – отвечает пастух.

Ристин смотрит туда, где плато заканчивается обрывом. Там, над бездной, нависает обледеневшая скала. На скале виднеется круглое железное кольцо и толстая веревка. Оборванная.

– Скоро вороны снова прилетят, – говорит пастух. – Они хотят еще коров.

– Так ведь больше нет, – замечает Ристин.

У пастуха встревоженное лицо.

– Вороны вернутся. Они требуют коров.

– Я защищу вас, – обещает Ристин.

Больше Ристин не поет. Она отдает пастуху шелковые подушки принца, и тот, довольный, ковыляет прочь к небольшому отверстию в скале.

Ристин смотрит на обледенелый край пропасти – границу Ярмаланда.

Царство воронов, думает она. Фей и прочих жутких существ, что скрываются там внизу. Достанет ли у нее сил защитить от них принца и пастухов? Или даже просто саму себя?

Но сейчас ей некогда думать о Ярмаланде. Пора заняться делами поважнее.

Она берет принца в охапку и кладет его на густую траву, где мусора поменьше. Чуть ниже в земле есть выемка, где собирается дождевая вода. Не больше лужи, но Ристин и этого достаточно, чтобы смыть с себя следы сражения. Кровь и слезы.

Внезапно Дхор кашляет за ее спиной. Ристин от неожиданности вздрагивает и поворачивается к принцу. Тот беспокойно спит, завернутый в одеяло – все, что у него осталось, не считая шелковых одежд и кожаной заплечной сумки.

У Ристин тоже есть свой мешок, и она открывает его. Там немного еды, кресало и восковой огарок. И ее собственное одеяло, в которое она, недолго думая, тоже закутывается. А еще там лежат шарики Хель.

Она отламывает кусочек хлебца и тянется, чтобы достать шарики – как вдруг замечает на плато нечто странное.

В шагах ста от них на траве кто-то лежит. Ристин замечает стройное тело, одетое в одежду из светлых кож, и два распростертых крыла.

Крылатая хвитра!

Ристин тут же забывает про принца и воронов. Она бросает свою сумку и мчится по горному плато. Оно постепенно ссужается и заканчивается обрывом, возле которого лежит хвитра. Неподвижная, с повернутой набок головой.

Ристин поет Приветственную Песнь, но в ответ – тишина. Хвитра не подает никаких признаков жизни.

Тогда Ристин наклоняется и переворачивает хвитру на спину.

Это Кайте.

Она мертва. Неподвижный взгляд хвитры устремлен в небо. Ристин понимает, что Кайте разбилась о плато, но погибла она еще до падения.

Из груди командира королевской гвардии торчит людская стрела.

Перенос лагеря

Весь потный и с расцарапанным лбом кнехт приставляет острие меча к горлу Хасвероса.

– Ты должен помогать нам, лекарь!

– Я так и делаю, – тихо отвечает Хасверос.

– А ты помогаешь врагам! Пожирателям людей!

Старик спокойно смотрит на кнехта. Йоран стоит за его спиной, затаив дыхание. Кругом, куда ни глянь, сломанные копья, погнутые или пробитые шлемы и треснутые щиты. А еще павшие солдаты и хвитры.

– Я оказываю помощь всем по очереди, – говорит Хасверос. – Таков долг лекаря.