Битва за Салаяк

Ловиса напряженно вглядывалась в озерную гладь, со страхом ожидая появления темной удлиненной тени. Сейчас при ней не было ее пастушьего рожка, и она не могла управлять Стурси. Но сколько она ни всматривалась, поверхность озера оставалась чистой.

– Вот вы где, фрёкен Ловиса.

Ловиса стремительно обернулась. Позади нее на мосту стоял господин Сейениус. Поклонившись, советник ее отца улыбнулся и спросил:

– Не видали ли вы здесь одного юношу из леса, фрёкен? У нас с ним здесь назначена встреча.

Ловиса покачала головой. Ей не хотелось говорить про Габриеля Грау.

– Я вышла подышать воздухом перед сном, – промолвила она.

– Ваш брат уже лег спать, – сказал Сейениус.

– Тогда я тоже пойду.

Прежде чем уйти, она бросила последний взгляд на воду – и в этот момент увидела на берегу, в пятидесяти альнах от моста светловолосую фигуру.

Это был насквозь мокрый Габриель Грау. Должно быть, он проплыл под водой до самого берега.

Он отряхнулся, зачесал волосы и достал небольшой котомку, припрятанную им на берегу. В ней оказались сухая одежда и оружие.

Крошечная светящаяся точка пронеслась в сумерках и опустилась ему на плечо. Фей. Ловиса порой замечала летавших над верхушками елей этих легкокрылых существ, но к ней они никогда не приближались.

Ловиса вообще редко бывала в лесу. Уже много лет она жила в городе. В замках и усадьбах. И даже когда бралась охранять чье-нибудь жилище, всегда получала крышу над головой и большую охапку сена для сна.

Поэтому она не понимала, как можно жить в лесу, под открытым небом?

Ловиса хотела расспросить об этом Габриеля Грау. Но юноша и его крошка-фей уже исчезли среди елей.

Среди кнехтов

– Их следует колоть или рубить?

– А не лучше ли перерезать им горло? – предложил один совсем молодой кнехт.

– Конечно, лучше, – кивнул Карл Вагнер.

Кнехты говорили о хвитрах, а Никлис, устроившись неподалеку, молча их слушал.

– Рубите, пока железо ваших мечей не спалит дотла этих тварей, – поучал солдат Вагнер. – Но после обязательно смойте кровь! Кровь хвитр черная, и если высохнет, от нее уже не так-то легко избавиться.

У Вагнера и его людей, у всех были сломанные носы, густые копны волос и черные бороды. При этом Никлис не заметил ни одного седого волоска. Солдаты попросту не успевали дожить до их появления.

Сидевший у костра кнехт поднял указательный палец с коротким обкусанным ногтем.

– Лучше всего, когда тролль валится на спину, – изрек он. – Тогда кровь из раны хлынет вверх, а не прямо тебе в лицо.

Никлис сидел и жадно слушал в полумраке. Он был готов слушать хоть всю ночь напролет.

Войско расположилось лагерем у озера Хельмарен возле Эребру, где Самуэлю с Никлисом представился случай увидеть первый в своей жизни королевский замок. Даже недостроенный, он величественно возвышался над городской стеной и поражал своей мощью.

Главные ворота были отперты, и рыцари въехали в них, чтобы переговорить с владельцем замка. Теперь рыцарей было уже пятеро. Двое совсем недавно прибыли из Стокгольма: юный господин Йон и пузатый господин Аркос.

По вечерам Самуэль с Никлисом давали поросятам корм. После чего шли разливать суп солдатам.

После ужина Никлис уходил бродить между палаток, держась поближе к кнехтам. Они так громко гремели и бряцали своими топорами, пиками и кинжалами, что их за версту было слышно.

Осторожно, стараясь не шуметь, он подобрался поближе. Карл Вагнер и его отряд сидели возле костра на свежесрубленных бревнах.

– Но что мы знаем о Норрланде? – спросил кнехт с обкусанными ногтями.

– Только то, что там холод собачий, – хмуро отозвался Вагнер. – Поэтому, когда рубишь хвитру, меч может треснуть и разлететься вдребезги!

Никлис знал, что кнехты зовут себя Отрядом с большой буквы. Они были единым братством, сплоченным перед лицом Смерти. Солдаты-наемники. Каким был Торкиль.

Обсудив, как резать горло хвитрам, кнехты перешли к обсуждению ампутации их конечностей.

Под громкие взрывы хохота Никлис подбирался все ближе и ближе к Отряду, пока в темноте не задел случайно одного кнехта по голове.

У кнехта была густая черная борода и крепкие руки. Лоб воина пересекал синий шрам, который побагровел, когда тот, наморщившись, уставился на Никлиса.

– Ты кто такой, парень?

– Никлис Вострый, господин. Из Смоланда.

– Да какой я тебе господин, – кнехт широко улыбнулся, и Никлис увидел, что у него не хватает четырех передних зубов. – Я – Кнут Крепелин из Отряда!

Никлис не знал, как ему следует себя вести по отношению к кнехту, но учтиво склонил голову и промолвил:

– Никлис Вострый, из арьергарда.

– Тогда сбегай-ка принеси нам еды, приятель, – засмеялся кнехт. – И свежего пива!

– Нам нельзя… – начал было Никлис, но тут же осекся.

Стал бы настоящий викинг задумываться о таких пустяках – можно ему или нельзя? И Никлис решился.

– Подождите минутку!

И совсем скоро вернулся обратно. С собой он приволок полбочонка пива и десять длинных копченных свиных ребрышек, укрытых промасленным кожаным покрывалом.

– Черт возьми! – вскричал Вагнер. – Пиво и мясо в полночь!

Кнехты вскочили. Бочонок пошел по кругу, на зубах захрустели ребрышки.