Того, что произошло дальше, никто не ожидал. Серый притянул к себе и горячо поцеловал, заставляя замолчать. Поцелуй длился так долго, что свело скулы. Она расслабилась, впервые за долгое время, и позволила держать себя в объятиях. Он жадно ласкал спину, спускаясь ниже. Вика уже задыхалась от желания, сменившего ненависть. Он подхватил на руки, не прекращая целовать и ласкать, и быстрым шагом направился в палатку, только что кем-то установленную, видимо для себя. Она отключилась от реальности. Теперь он был ею, был вокруг, сверху, снизу, везде. Довольно ловко расправился с боевым костюмом, и покрывал поцелуями стройное тело, не пропуская ни сантиметра, нежно и мягко. Ласкал грудь языком и немного покусывал. Наслаждение распространялось, прогрессируя, волнуя, маня. Не осталось воздуха, и она тихо стонала, когда входил в неё снова и снова. Просила его продолжать. Они взорвались одновременно, опустошая, и наполняя друг друга. Уставшие и мокрые от пота, заснули в крепких объятиях, проспав до рассвета. Перед тем, как погрузится в сон, думала: «Если это последний раз, оно того стоило».
Швед бесцельно бродил, тяжело переставляя ноги, по уголкам сознания, в котором находило отражение всё, что обожал. Память потихоньку возвращалась, но он упускал нечто главное, и сильно нервничал. Переходя с места на место, думал, какой прекрасной и наполненной была жизнь, но он этого не замечал, замыкаясь в себе и проблемах. Оказавшись в своей спальне, увидел человека, стоявшего к нему спиной, и устремившего взгляд в окно. Было в нём что-то до боли знакомое, в его осанке. Сдержанно и совершенно беспечно тот заговорил у него в голове. «Ты долго спал, мой друг. Даже не представляешь, что творится сейчас там, наверху». Не знал наверняка, но по голосу понял, что человек улыбается.
— Может, всё-таки развернёшься? Или тебя не научили манерам? — сказал уверенно и громко, преодолевая страх увидеть лицо.
Человек медленно развернулся, раскрывая в объятиях руки, улыбаясь отвратительнейшей из улыбок, обнажавшей десна. Тот был похож на него, за исключением нескольких черт: лицо чересчур худое, волосы длинные и спутаны, костюм выглядел так, будто нашёл на помойке.
— Мы знакомы? — Швед никак не мог понять, где мог видеть его раньше.
— О, да и очень давно. Мы были вместе с самого твоего рождения, мой дорогой. Забавно даже. Ты забыл не только всё, что знал, но ещё и кто ты есть. Игры со временем и изменение реальности расплавили, и без того, скудные мозги. Как далеко ты готов был зайти?
— Я не понимаю. Что ты такое? — изо всех сил сдавил голову ладонями.
«Я в коме? Или стал шизофреником, и меня держат в подвале, привязанным к стулу, чтобы случайно никому не навредил?».
— Я твоё высшее «Я»! Я и есть ты! Я был тобой всегда на протяжении многих тысячелетий и миллионов земных жизней! Я направлял тебя! Я слушал твои молитвы, и приносил дары Богам от твоего имени! Я жил всё это время в двух мирах: в тебе и на ментальном уровне. Так сказать на высшем уровне тебя! И ты умудрился подвергнуть нас такому! Ты истязал себя своими же силами! Если бы ты хоть раз прислушался ко мне! Я смог бы помочь! Но ты упрямый себялюбец! Жертва!
— Не думал, что выгляжу так дерьмово на ментальном уровне, — тихо сказал он, игнорируя разгневанного человека, и силясь понять: «Не шутка ли это?».
Человек противно расхохотался, но глаза выдавали настоящие чувства: злость и отчаяние. Он вновь развёл в стороны костлявые руки.
— У меня было столько обличий за нашу долгую жизнь! Но это худшее, что ты выбрал для меня!