Битва за любовь

Кэтрин запротестовала, но вяло. Платья, роскошные круизы… все это — как планировать банкет без почетного гостя или свадьбу без жениха. Одна зияющая пустота, больше ничего.

— Лучше всего будет, если мы оставим мальчика с горничной, — безмятежно продолжала распоряжаться Люси. — Или, может быть, ему будет лучше с вашим женихом? — Она досадливо щелкнула пальцами, приняв смущенный вид. — Как глупо!.. Вы должны извинить меня, Кэтрин. Но я видела вас двоих, таких веселых, когда мы встретились по дороге, и это была такая чудная картина, что я совсем забыла о том, что вы родственники. Но ведь это троюродный брат, нет?

— Мальчик останется с горничной дома, — сказал Леон.

Люси решила применить свои чары:

— Ну, Леон, — с очаровательной просительностью в голосе начала Люси, — этот человек — его родственник, и вы сами согласитесь, что ребенку лучше быть с мужчиной, чем с горничными.

— Ничего страшного, если он останется дома. Дин может заняться с ним.

Она грациозно уступила в споре, но Кэтрин почувствовала ядовитый намек в том, как она покорно пожала плечами. Завтра будет изнурительный день.

Очень рано на следующее утро она отвезла Тимоти в гостиницу. Только одна из дверей была открыта, и в зале благодушно-сонный хозяин расставлял бутылки на полках и мыл бокалы после ночной торговли. Он исчез за занавеской и позвал:

— Мсье! К вам посетители! — и снова появился, улыбаясь и принимаясь за свои операции: большим пальцем, обмотанным грязноватым полотенцем, он ухитрялся молниеносно наводить блеск на свои бокалы.

Появился Хью, еще более коренастый в синей клетчатой рубашке и бермудах. Он провел Кэтрин и Тимоти через зал на воздух и усадил их на скрипучую скамеечку под выцветшим большим зонтом, а сам сел на облупленную табуретку. Он выглядел каким-то заморенным. Но он и должен был так выглядеть в стране, где английский был для всех иностранным языком.

Без всяких предисловий он сказал:

— Бог ты мой, ну и втравила же ты меня вчера в дельце! У меня в жизни не было такого мучительного дня!

— А что случилось?

— Ох, и вспоминать неохота. Это кошмар какой-то, твоя Иветта Селье.

— Иветта? В чем же кошмар?

Хью растер рукой себе затылок:

— Значит, я ей позвонил, как ты сказала. Она, видно, была в очень шаловливом настроении, так что я был очень осторожен. Прежде всего она попросила меня приехать к чаю одному. Подпустила шуточку, мол, для приличия могу взять с собой в виде компаньонки хоть хозяина гостиницы, если меня что-то смущает. Я ей говорю, что у меня нет машины, а она мне сообщает адрес человека, который дает машину напрокат. — Он ошеломленно потряс головой. — Ну и дело кончилось тем, что я приехал к ней в этой чужой машине.

— Вот это да… Она вцепилась в тебя, потому что скучала.

— Да, конечно! Я туда поехал, чувствуя, что ей хочется пошутить. Я собирался выпить с ней чашку чаю и благополучно распроститься. Но она разоделась во что-то розовое и сказала, что ей хочется куда-нибудь поехать на чай. После этого, — продолжал он, качая головой, — оказалось, что я в ее руках!

— Ну, так и наслаждался бы! Да, Иветта иногда ведет себя как избалованная девочка. Но она вместе с тем умная женщина.

— Она мне задурила голову, — признался он, вздыхая. — Она тут все знает, а я нет. Она мне сказала, что мы едем широким кругом и недалеко от берега, а когда остановились, чтобы выпить что-нибудь, оказалось, что мы в семидесяти милях от Понтрие. Знаешь, никогда не видел, чтобы женщина так долго расправлялась с чашкой паршивого шоколада и миндальным печеньем! И никогда не слышал, чтобы женщина столько говорила, просто ужас. Главное, ничего не мог понять. Все насчет искусства!..

Кэтрин рассмеялась, вообразив себе Хью, которого оседлала маленькая взбалмошная экспансивная женщина:

— Она, видно, решила разрядиться с тобой. На самом деле Иветта не очень-то счастлива. Она искренне интересуется искусством, но для ее беспокойного характера этого мало — ей просто надо выйти замуж. И когда же вы попали обратно в Понтрие?

— Без четверти восемь. Она велела мне высадить ее у их ворот, потому что увидела, что ее брат стоит там на веранде. Пошел к ней навстречу, какой-то унылый. А она имела нахальство сказать ему: «Я делала покупки в Кане, cheri. Встретила старых приятелей, и оказалось уже так поздно, что пришлось приехать на такси…» «Такси!» — повторил он с возмущением.

— Ну конечно, это было последней соломинкой, — понимающе кивнула Кэтрин. — Я тебе как-нибудь все расскажу об Иветте, и ты будешь думать так же, как я, — что где-то что-то она в жизни пропустила. Но разве она не показалась тебе привлекательной?

— Скорее из-колеи-выбивательной! — с досадой сказал Хью. — Знаешь, у меня слишком устоявшиеся взгляды, чтобы я мог справиться с такой женщиной. Я знаю, что сам говорил тебе: мне нравятся необычные женщины, но не в такой же степени, как она! Правда, должен сказать, что она выглядела очень красиво — все-таки платье совсем не то, что джинсы!

— Вы уговорились опять встретиться?