Битва за Клык

Невозможно было сказать. Ариман, будь проклято его черное имя, сделал их холодными и лишенными чувств, словно надгробные статуи Неюмаса Тертиуса.

Несмотря на все это, зрелище было впечатляющим. Громадный, в сапфирово-бронзовом боевом доспехе, рубрикат все еще держал изукрашенный болтер, с которым шел в битву на Просперо как живой космодесантник. Его нагрудник был украшен изящными линиями змей и драконов, созвездий и астрологических символов, таинственных знаков и древних глифов силы, каждый из которых был настоящим произведением искусства.

Символы изменились. Фуэрца не знал как и даже не замечал когда, но они редко оставались неизменными надолго. Единственным, что присутствовало всегда, было Око.

— Ну что, брат, — прохрипел Фуэрца, внимательно глядя на рубриката и чувствуя, как кровь бежит у него по подбородку и израненной груди. — Что нам теперь делать?

Они рематериализовались в темном коридоре, простиравшемся во мрак в обе стороны. Фуэрца оперся о стену, рубрикат стоял неподвижно. Стены были из незащищенных механизмов и труб, грубые и отвратительные. Полом служила металлическая решетка, а потолком — скопление силовых кабелей, охладительных труб и коробок модулей жизнеобеспечения. Было темно и очень холодно.

Фуэрца предположил, что они находятся на одном из нижних уровней, поскольку совсем близко грохотали двигатели. Шум варп-двигателей казался вроде бы обычным, но, даже сам израненный, Фуэрца был способен ощутить боль, причиненную машинному духу корабля. Высоко над ним раздавались слабые крики и тяжелый, сотрясавший все вокруг грохот. Команда делала все возможное, чтобы корабль не развалился на части.

— Мы в варпе, — задумчиво промолвил колдун, облизав потрескавшиеся, сухие губы. — Насколько мы знаем, только одно судно вырвалось из блокады Афаэля.

Он посмотрел на шлем рубриката, наблюдая, как полированный керамит гребня поймал слабый луч и превратил его в красивый образ.

— И это корабль Волков, — продолжил он, думая, как вывести корабль из строя. — Их может быть много на борту.

Он улыбнулся, подавив кровавый кашель, и доверительно положил руку на наплечник рубриката.

— Не важно, брат мой, — промолвил он. — Я могу исцелиться от всех этих ран. Ты будешь моим защитником в грядущие дни. К тому времени, когда судно покинет объятия океана, мы будем на нем единственными живыми душами.

Высадка в горах Асахейма длилась три дня. Все три дня охотившиеся Стаи разрушали и сжигали посадочные площадки, производя атаку за атакой. Три дня они одерживали победы, не давая врагу обосноваться на Фенрисе. Немало десантных кораблей было уничтожено еще в воздухе группами Длинных Клыков, еще больше выведены из строя мобильными Стаями уже после посадки.

Но несмотря на все усилия, враги преуспели в создании плацдармов. Волки столкнулись со слишком многочисленным противником. Они не могли быть всегда и везде, и битвы становились все яростнее и свирепее. Тысяча Сынов смогли обосноваться в десяти местах в горных рядах вокруг Клыка, высаживая на планету все больше людей и техники и постепенно сооружая оплоты, из которых будут вестись атаки.

Когда наступил рассвет четвертого дня, крепость оказалась окружена огнем. Масляные черные колонны, порожденные озерами прометия, который горел даже на льду, образовали обширный, во много километров шириной, круг в горной цепи. Вражеский лагерь расширялся, купленный жизнями тысяч вражеских солдат. Каждая новая смерть отвоевывала пространство для посадки еще одного десантного корабля, выгрузки еще одной лазпушки, спуска еще одного танка по погрузочной рампе.

«Громовой ястреб» Грейлока, «Врагнек», приземлился в Вальгарде, нырнув под зонт взрывавшейся плазмы там, где пустотные щиты еще сопротивлялись непрерывной бомбардировке с орбиты. Когда корабль замер на каменном полу ангара, двери пассажирского отсека распахнулись и в Этт вошел сам волчий лорд в сопровождении свиты в терминаторских доспехах. Встретил его Клинок Вирма.

Доспехи Грейлока были обуглены с одного бока и заляпаны засохшей кровью. От правого наплечника отбит кусок керамита и изуродована руна Триск. Волчьи когти все еще жужжали остаточной энергией, а корка багровой крови на плечах показывала, что оружием активно пользовались.

— Удалась охота? — спросил Клинок Вирма, с одобрением подмечая следы битв.

Грейлок с шипящим свистом снял шлем и взял под руку. Белые глаза полыхали ледяным огнем.

— Их слишком много, — пробормотал он, прошагав мимо Клинка Вирма, так что волчьему жрецу пришлось повернуться и поспешить за ним. — Мы обагрили лед кровью, но они все прибывают.

Клинок Вирма кивнул.

— Первая волна десантных кораблей должна была только отвлечь нас. Позже они посадили тяжелые десантные суда. Отряды десантников-предателей теперь маршируют вместе со смертными.

Грейлок сплюнул кровавой слюной и покачал головой.

— Когти Русса, Тар, — прошипел он. — Я хотел лишь сражаться. Я мог бы оставаться на льду, пока мои клыки не сжали бы их холодные мертвые кости.

Он посмотрел волчьему жрецу прямо в глаза, и его худое лицо было искажено звериной жестокостью.