Битва за Балтику

Сражение продолжилось с еще большим ожесточением. Вскоре на «Медведе Броненосце» вспыхнули паруса, а еще через два часа он спустил флаг.

– Завалили-таки косолапого, даром что броненосец! Нашлась и на него рогатина! – смеялись офицеры преображенские да семеновские. – Господа, кажется, сегодняшняя охота подошла к концу!

Из письма секретаря Петра Турчанинова графу Безбородко: «Люди были оживлены. Бой продолжался более 14 часов и никто и ничто не ослабевало. Право не видали, как время прошло. Преследование происходило на 20 верст в темноте при криках «ура». Об устали ни от кого не было слышно».

Над плесом опустилась безлунная ночь. Мрачную картину недавнего сражения освещали лишь столбы пламени – это шведы вдалеке сжигали свои транспорта, боясь их захвата. Позднее утром, наши насчитают под берегом за три десятка обгоревших днищ. Итак, все уже решилось. Впрочем, несколько азартных командиров галер и лодок рванули вслед за шведами на Ловизу и последние выстрелы смолкли лишь к четырем часам утра, когда преследователи подошли к крепости Свартгольма, что стояла в 20 милях к западу. Тогда же прямо из-под носа шведских береговых батарей были уведены и два госпитальных судна. На этом Роченсальмская баталия и закончилось.

* * *

Утром следующего дня Сергею Тучкову удалось разузнать, что старший брат Алексей, сражавшийся на флотилии Нассау-Зигена, остался жив и даже не ранен, несмотря на то, что вопреки батюшкиному наставлению все же лез очертя голову в самое пекло. Устроившись все на тех же старых флагах за мачтой, Сергей чертал на обрывке бумаги грифельным карандашом:

Спустилось солнце в хладны воды,
Лазурны помрачились своды,
Покрыла землю черна тень;
Свои дела ты оставляешь
И тою мыслью засыпаешь,
Что паки ты увидишь день.
Но алчна смерть уж над тобою
Сверкает острою косою,
Тебя преобращая в прах!
Наместо дел мы продолженья
Или желаний исполненья
Встречаем с днем печаль и страх.
Природа нам напоминает,
Что быстро время угрожает
В ничтожество все обратить,
Что все исчезнет, прекратится,
И нам сие всечасно тщится
Живыми образы явить.

Мимо «Симеона» прошла лодка, то гвардейская молодежь отправились посмотреть остров Койрасари, где накануне была ставка короля Густава. Там офицеры нашли выбитую надпись, которая не только увековечивала на камне факт нахождения здесь короля, но и то, что на этом месте он пожаловал орденами двух кавалеров.

– Надо бы и нам увековечить свое здесь пребывание! – высказал мысль капитан Болотников.

Князь Дмитрий Волконский и подпоручик Федор Петрово-Соколово его поддержали.

Вооружившись зубилами, развеселые друзья выбили на замшелом граните под шведской надпись свою: «Флот его побит в присутствии его 4-го, истреблен 13-го, войска прогнаны 21-го августа».

Секретарь Турчанинов срисовал эту надпись в свое письмо императрице. Екатерине шутка гвардейская понравилась, и она целый день читала письмо придворным, неизменно прибавляя:

– А хорошо написали, мальчишки!

Что касается Слизова, то он в первый же день после сражения, не теряя времени даром, облазил все захваченные в плен шведские суда, и остался ими весьма доволен.

Подуставши, капитан 1-го ранга раскрыл табакерку, набил трубку, привычно присел рядом к матросам призовой команды:

– Занюхаем горе табачком!

– А чего не занюхать-то, коль табачок имеется! – согласились те, степенно и не торопясь, беря щепоть за щепотью содержимое.

Покуривши, Слизов направился на «Ласточку» к Нассау-Зигену.

– Все в хороших пропорциях и в отменной чистоте отделки, а потому послужат нам образцами в исправлении старых судов и особливо в построении новых! – докладывал он принцу, который его рассеяно слушал, думая совершенно об ином.

Нассау-Зиген ждал заслуженных наград от Екатерины Второй за совершенный им подвиг.

Ожидания его не были обмануты. К победителям при Роченсальме императрица была на редкость щедра. Нассау-Зиген получил высший орден империи – звезду Андрея Первозванного.

Получив пакет с орденом и лентой, Зиген долго его не распечатывал, боясь, что там окажется какая-то другая, менее значимая, награда. Затем все же собрался с духом и надорвал пакет. Увидев вожделенную голубую ленту, был рад без памяти и тут же велел принести дюжину шампанского, чтобы со своим окружением отпраздновать торжество.