Битва во времени

— Да, я смогу повторить, — ещё более уверенно ответил допрашиваемый. — Потому что это — правда… В мире накоплены такие запасы химического и бактериального оружия, которых хватило бы для уничтожения нескольких человечеств, подобных нашему — а нам словно и того мало. Уже идут работы над военным использованием внутриатомной энергии — хотя известно, что именно такое её использование погубило планету, бывшую нашей прародиной… Но у наших предков хоть был звездолёт — который неизвестно сколько тысяч лет спустя, уже готовый развалиться, доставил их сюда, в систему Эяна, на Фархелем — и то долетели живыми лишь те, кто при старте были детьми, а потом уже в полёте переросли размеры своих камер, ведь рост организма продолжался и в анабиозе. А мы удивляемся сгорбленным и искривлённым скелетам в древнейших захоронениях… А — как люди потом страдали от несовпадения биоритмов двух планет, отравления непривычной пищей, заразных болезней, которые не умели лечить, и от которых не было иммунитета! И всё-таки — создали здесь, заново, уже нашу нынешнюю цивилизацию!.. Для того ли — чтобы мы, их потомки, сделали непригодной для жизни ещё одну планету, но теперь уже — не имея звездолёта, и не зная, куда ещё можно переселиться! Неужели мы не понимаем, что дважды такое чудо не повторяется? И лоруанский воин — если ему дорого то, на страже чего он стоит — должен осознавать необходимость скорейшего установления прочного мира, а не рассуждать о каком-то продолжении боевых традиций — ведь, если будут эти традиции, значит, будут и армии, и угроза войны! А сейчас — и сама война была бы уже не та, что прежде! Но командиры в армии будто и не способны задуматься: нормально ли, что такие огромные массы разумных существ постоянно заняты подготовкой к уничтожению друг друга? Для них важнее, чтобы именно за ними, в их род войск, шли всё новые поколения, и учились быть "настоящими мужчинами" — то есть такими защитниками страны, которых я увидел неспособными защитить и себя… И тем более непонятно — чем вызвана необходимость заставлять людей постоянно вскакивать, просить разрешения сесть, встать, обратиться к кому-то, зачем стричься наголо, выдавая неправильную форму черепа, зачем на каждом шагу давить взысканиями и запретами людей, только вступающих в жизнь, зачем ломать их человеческое достоинство? И даже, случись действительно ещё та, старая война — кем войдёт такой солдат на территорию поверженного врага? Освободителем — или мстителем за свои личные обиды?..

"Так… фантастика? — подумал Джантар. — Вообще не на самом деле? Нo — что имеется в виду? Какая страна, время? Но — "лоруанский воин"… Как же так?"

— … А теперь давайте вернёмся к вашим великим идеям… — снова начал офицер, ведущий допрос (после того, как в кадре его на несколько мгновений загородил другой — но тот, лишь взяв откуда-то с подоконника графин с водой и почти сразу поставив oбpатно, тут же ушёл из кадра). — Итак, в чём они состояли?

— Во-первых — влияние концентрации половых гормонов на психическое развитие личности, — стал отвечать допрашиваемый. — Я же объяснял: в раннем подростковом возрасте её рост создает ощущение подъёма душевных сил — но потом, с переходом через некую точку оптимума, наступает уже чувство упадка жизненной энергии, чрезмерной самонадеянности недавних планов и надежд, развивается эмоциональная неустойчивость, могут подавляться творческие способности…

— Вот вам и плоды скороспелого взросления на всём готовом, — удовлетворённо констатировал тот, кто вёл допрос. — А всё потому, что вы не прошли настоящую жизненную закалку…

Это задело Джантара за живое. Сколько подобного — с позиций наглой "заслуженной" полуграмотности — довелось слышать ему самому, в свой адрес…

— Так это понимаете вы, неспециалист, а я понимаю иначе. И потом, есть реальная проблема — подростковая преступность. Миллионы людей каждый год, вступая в кризисные возрасты, не могут понять, что с ними происходит, не всегда умеют совладать с собой — а их судят и сажают в тюрьмы вместо того, чтобы понять их проблемы…

— То есть у вас уже всё человечество оказывается кучей психопатов? И лишь вы один всё знаете? И это ещё — только "во-первых"… А — что "во-вторых"? Вот эти привидения в скафандрах? — внезапно спросил офицер, ведущий допрос. — Вы их всё-таки видели или нет?