Битва троллей

— Пард! Пойдем внутрь. Эльфы еще и новости принесли!

Большой тролль молча кивнул и взял Керра за плечо. Они вместе последовали за Стеном в хижину. Хотя Вангелиу был спокойнее, чем в прошлую ночь, при виде больного старика у Стена тут же упало настроение. Но влахак ничего не сказал, а лишь опустился возле кровати и ожидающе посмотрел на Рувона. Как только другие тролли тоже сели, винак заговорил:

— Вы должны знать, какое решение мы приняли.

— Может, нужно разбудить Вангелиу? — вмешался Стен, прежде чем эльф успел продолжить.

Рувон не особенно обрадовался тому, что его прервали. Тарлин поспешил ответить за него:

— Нет. Пусть спит. Наш последний разговор сильно ослабил его. И все равно, будет ли он спать или нет, ничего не изменится.

Стен пожал плечами, и Рувон продолжил:

— Мы собрались и посовещались. И решение моего народа таково, что мы не будем помогать вам.

— Что? — взорвался Пард. — Это, наверное, такая плохая шутка? Вы, вшивые личинки!

— Ни в коей мере, тролль, — холодно возразил Рувон. — Мы уйдем вглубь леса и переждем бурю там, как мы до сих пор переживали все другие.

Стен удивленно посмотрел на эльфа, лицо которого, однако, не выдавало никакого волнения духа. Влахак проглотил неприятный вкус, который возник у него во рту. Единственная искра надежды, которую зажгло в нем появление эльфов, погасла, оставив лишь темноту и холод в сердце. «Без знаний и помощи винаев мы вряд ли будем знать, что нам делать. Это и так было бы непростым походом, а теперь…»

Влахак не мог себе даже представить, какие теперь возможности у них вообще остались…

— Что все это значит? — зло спросил Пард. — Разве не вы рассказывали о том, что дух темноты касается нас всех?

— Да. Но мы знаем его хитрости и его влияние. Мы сможем противостоять этому и переживем. Так же как и в старые времена, когда люди отравили землю.

— Когда есть враг, не прячутся, — запротестовал Пард. — Против него выступают, и его уничтожают.

— У твоего народа, тролль, может, так и принято. Но мы приняли такое решение.

— Пожалуйста, нам нужна ваша помощь, — жалобным голосом попросил Керр. — Мы не можем просто взять и спрятаться. Ведь это же касается всей земли, не только нас.

— Вы сами взяли на себя эту беду, так что теперь вам придется самим противостоять этому, — терпеливо объяснил Рувон.

— Не одним, — мрачно возразил Стен. — Я пойду с ними независимо от того, будут ли при этом винаи или нет.

— Это делает тебе честь, человек.

— Неужели уже слишком поздно? — спросил Керр. — Вы не можете ничего сделать?

— Вы не понимаете. Решение принято. Я всего лишь посланник, который принес сообщение. Я не могу ничего изменить.

И хотя выражение лица эльфа осталось бесстрастным, Стену показалось, что он увидел в его глазах что-то похожее на сожаление или, возможно, даже грусть. Заметив это, влахак спросил:

— А ты решил иначе, ведь правда? Ты считаешь ваше решение неправильным.

Эльф долго смотрел на него, потом медленно кивнул.

— Я считал, что мы должны помочь троллям.

— А ты? — обратился Стен к Тарлину. — Что думаешь ты?

— Я думаю, что вам очень нужна наша помощь. И я вижу те последствия, которые оставляет дыхание на всем вокруг, и я боюсь того дня, когда Курперла проснется. Но сейчас то, что я думаю, уже не важно.

Рувон добавил:

— Это не наша битва, было сказано, и эти слова правдивы: это не наша битва.

— Это касается нас всех, вы трусы!.. — чуть ли не заорал Пард и сжал кулаки.

Рувон глянул на мощного тролля.

— Вы перенесли их на всех. Люди ранили Курперла, и опять же вы пробудили его. Это не наша вина, не наша задача. Я был за то, чтобы помочь вам, но я вижу мудрость также и в том, что думают об этом другие. Всегда, когда мы сближаемся с другими народами, нам это приносит одни несчастья. За этим всегда следовали смерть, болезни и порча. Мы уже знаем, как горько для нас бывает помогать вам. Мой народ явственно чувствует дыхание Курперла. Так что не упрекай меня в том, что сделал твой народ!

После этой речи в хижине воцарилось молчание. Стен видел, как Пард внутри весь кипел, однако Керр успокаивающе положил ему руку на плечо и сдерживал его. Взгляды эльфов застыли на троллях, однако их глаза не выдавали их тайн.

— Все это очень прискорбно, — наконец сказал Стен и хотел уже встать, как вдруг раздалось тихое прищелкивание языком.

— Очень прискорбно, это точно, — прошептал Вангелиу и закашлялся. — Я считал твой народ более разумным, Рувон.

— Не только ты, старый человек, — со вздохом возразил тот.

— Ты прав. Я стар, и я умираю. Это дает мне не только ясный взгляд на некоторые вещи, но и позволяет без страха обращаться к вам. Поэтому я и говорю, что ваше решение — это дурость!

— Мой народ принял решение, и ничего из того, что ты скажешь, не изменит этого решения.

— Я знаю, — ответил Вангелиу и вновь закашлялся. — Но я должен был просто сказать вам это.

Взгляд Стена переходил от одного к другому. Несмотря на резкие слова, оба не казались рассерженными. Выражение лица эльфа было мягким, когда он разговаривал со старым прорицателем, а бесцветные глаза Вангелиу неподвижно смотрели в потолок.