Битва при Тюренчене

«Не о том думаешь. Обдумать же стоило бы мои слова о том, что надо стремиться к мудрости. А она заключается в единении сознательного и подсознательного. Ты же пока все подсознательное, все естественное давила в себе, подчиняла разуму. Больше мне сказать нечего, потому я умолкаю. При случае проявлюсь вновь»

Глава четвертая Спиритический сеанс

Городецкого дома вновь не оказалось. Карцев поколебался, но все же полетел к Плецам. Здесь были домочадцы, Сергей, а также еще четыре пары господ и дам, причем сидели все за круглым столом, посередине которого на круге с буквами русского алфавита стояло фарфоровое блюдце со стрелкой. Еще на столе стояло по кругу же пять незажженных свечей.

«Ага, спиритизмом пожелали побаловаться, духов повызывать. Так я уже здесь, и блюдца не надо. Поморочить их что ли?»

Он опять юркнул в голову к Татьяне (к Сергею побоялся, вдруг засечет) и притаился в ней, чтобы иметь возможность слышать.

Вел сеанс один из посторонних господ, живо напомнивший Карцеву Андрея Миронова в роли Фигаро.

— Итак, господа, — резво заговорил он, — мы попробуем сегодня провести этим составом сеанс спиритизма. Предупреждаю, некоторых участников я могу по ходу сеанса забраковать. Увы, не все, далеко не все способны образовать мистико-энергетическую цепь, необходимую для вызова духов. Но если уж получится, то духи вас не разочаруют. Впрочем, чтобы не вспоминать растерянно, кого из великих людей вызывать, предлагаю во-первых только русскоговорящих, а из них Александра III, Гоголя и Потемкина. Есть еще кандидатуры?

— А можно женский дух вызвать? Княжну Тараканову? — спросила Татьяна.

— Всенепременно. Еще?

— Может, Пушкина?

— Боюсь, не выйдет. Пушкин идет нарасхват. Думаете, мы одни сейчас сеанс устраиваем?

— Тогда этими на первый раз и ограничимся, — сказал с усмешкой Плец.

— Решено. Итак, сцепитесь ладонями одной руки, образуя круг. Сделали? Хорошо. Теперь положите пальцы других рук на края блюдца. Погасите свет.

Электричество выключили, но «Фигаро» тотчас зажег свечи.

— Напоминаю, что все участники должны истово верить в то таинство, что сейчас произойдет. Без веры никакой дух нас не услышит. Это понятно?

— Да, да, — прошелестело по кругу.

— Дух императора Александра Александровича, — торжественно и зычно заговорил медиум. — Слышишь ли ты нас?

Блюдце не пошевелилось.

— Михаил Александрович, — сказал скорбно медиум. — Ваш скептицизм был написан на лице еще до начала сеанса, но я надеялся, что он напускной. Увы, с Вами в цепи у нас ничего не получится. Вы можете присутствовать, только вне круга.

Сенатор молча выбрался из-за стола и сел в сторонке — но в кабинет, как полагал Карцев, не ушел.

— Император Александр Александрович, слышишь ли ты нас? — вновь воззвал медиум. Блюдце явственно задрожало. Многие сидящие тоже.

— Александр Александрович, где Вы сейчас находитесь? — спросил ведущий шоу. Блюдце пошевелилось и вдруг довольно резво стало крутиться, на секунду останавливаясь напротив той или иной буквы. Помощница медиума, сидевшая вне цепи, привычно фиксировала буквы карандашом на листке бумаги. Блюдце остановилось.

— Над вами, — прочла помощница. По цепи прошел глухой ропот.

— Что Вы хотите сказать здесь собравшимся? — вел партию медиум. Блюдце пошло по кругу. Помощница прочла:

— Не дурите, сукины дети.

Ропот в цепи более походил на рев. Медиум оповестил:

— Дамы и господа! Я не в первый раз вызываю дух императора Александра и уже знаю это его выражение. Поверьте, больше он ничего не скажет. Отпустим его?

— Отпустим… хорошо…

— Тогда продолжим. Дух Николая Васильевича Гоголя, явись нам.

Блюдце подпрыгнуло.

— Ничего не получится, господа. Гоголя кто-то уже вызвал. Может, потом отзовется… Тогда, Потемкина? Молчание — знак согласия. Григорий Александрович Потемкин, слышишь ли ты нас?

Блюдце слабо шевельнулось.

— Григорий Александрович, правда ли что Вы венчались с императрицей Екатериной?

Блюдце нехотя два раза повернулось.

— Да.

Григорий Александрович, где находится Ваш клад на Херсонщине?

Блюдце стало поворачиваться томительно медленно и долго. Помощница закончила писать и замялась.

— Тут одни маты, — сказала она, наконец.

— Иногда он все-таки отвечает, — пояснил смущенно медиум. — Правда, места называет всегда разные. Вообще-то считается, что духи врать не могут. Может, этих кладов у него много было? Интересно, что скажет нам княжна Тараканова… Вызываем?

— Да… да.

— Дух Елизаветы Таракановой, слышишь ли ты нас?

Блюдце не шевельнулось.

— Она называла себя, кажется, Елизаветой Владимирской, — вспомнила Татьяна.

— Дух княжны Елизаветы Владимирской, отзовись!

Блюдце шевельнулось.

— Тогда сами задавайте ей вопросы, — предложил медиум.

— Княжна Елизавета Владимирская, от чего вы умерли? — спросила трепетным голоском Таня.

Блюдце стало без проблем вращаться.

— От чахотки, — прочла помощница.

— Княжна Елизавета Владимирская, кто были Ваши родители?

— Я их не помню.

— Княжна Елизавета, кого Вы любили?

— Многих мужчин.

— Княжна Елизавета, кого Вы проклинаете?

— Князя Орлова. Будь он проклят!