Битва при Кадеше

— Кажется, ты совсем не ценишь гостеприимство правителя Амурру.

— Он предал и будет предавать. Но я следую твоим советам. К чему заменять его, ведь мы знаем все его пороки?

— Но сейчас ты думаешь не об этом.

— Ты знаешь, что меня занимает больше всего?

— Ты остановил свой взгляд на крепости Кадеш.

— Кадеш, гордость хеттов, символ их власти в Северной Сирии, опасность, постоянно угрожающая Египту! Да, я думаю о Кадеше.

— Атаковать эту крепость — значит проникнуть в зону хеттского влияния. Если ты примешь такое решение, мы должны будем объявить им войну по всем правилам.

— А они соблюдали правила, разжигая восстания на нашей территории?

— Это были всего лишь акты неподчинения. Атаковать Кадеш — значит пересечь действительную границу, разделяющую Египет и Хеттскую империю. Иначе говоря, это будет означать большую войну, столкновение, способное длиться многие месяцы и уничтожить нас.

— Мы готовы к войне.

— Нет, Рамзес. Твои успехи не должны ослеплять тебя.

— Они кажутся тебе незначительными?

— Пока что тебе удалось победить посредственных воинов. Воины Амурру сложили оружие без боя. С хеттами все будет иначе. К тому же наши люди очень устали и торопятся возвратиться на родину. Ввязаться сейчас в крупный конфликт нельзя, это будет означать нашу гибель.

— Ты считаешь, что наша армия настолько ослабла?

— Материально и морально она была подготовлена к походу для уничтожения мятежа, а не к нападению на империю, военная подготовка которой превосходит нашу.

— Не опасна ли твоя осторожность?

— Битва при Кадеше состоится, если такова твоя воля. Но к ней надо будет хорошо подготовиться.

— Я приму решение сегодня ночью.

Праздник закончился.

На заре по казармам пронесся слух о приготовлении к бою. Двумя часами позже в своей запряженной двумя верными конями колеснице появился Рамзес. Фараон был одет в боевую кольчугу.

Значит, странные слухи, бродившие среди воинов, были не беспочвенны? Атаковать Кадеш? Двинуться на неприступную хеттскую цитадель? Сражаться лицом к лицу с варварами, которые ни с кем не могли сравниться своей жестокостью… нет, молодой царь не мог принять такой безумный план! Преемник Сети, он унаследовал мудрость своего отца и должен сохранить в неприкосновенности зону влияния противника. Наверняка он предпочтет укрепить мир.

Фараон устроил смотр своих войск. Лица воинов были встревожены. От самого юного и неопытного воина до бывалого ветерана — все держались неестественно прямо, напрягая мускулы почти до боли. Их жизнь зависела от того, что скажет Фараон.

Сетау терпеть не мог военные смотры. Он лежал на животе в своей повозке. Лотос делала ему массаж, ее обнаженные груди слегка касались спины Сетау.

Правитель Бентешина в своем дворце ждал решения Фараона. От волнения он даже был не в состоянии поглощать пирожные с кремом, которыми охотно баловал себя за завтраком. Если Рамзес объявит хеттам войну, провинция Амурру станет передовой базой египетской армии, а ее жители будут призваны в качестве наемников. Если Рамзес будет побежден, хетты предадут страну мечу и огню.

Аша пытался догадаться о намерениях царя, но лицо Рамзеса оставалось непроницаемым.

Когда смотр был окончен, Рамзес развернул свою колесницу. На мгновение показалось, что лошади поскачут на север, к Кадешу. Но Рамзес повернул на юг, к Египту.

Сетау побрился любимой бронзовой бритвой, причесался деревянной, с зубцами неровной длины, расческой, покрыл лицо мазью, отпугивающей насекомых, вытер сандалии и свернул циновку. В элегантности ему было, конечно, далеко до Аша, но сегодня он желал выглядеть более пригожим, нежели обычно, и не обращал внимания на насмешки Лотос.

С тех пор, как воодушевленная победой египетская армия повернула обратно в Египет, у Сетау и Лотос, наконец, появилось время для занятий любовью. Пехотинцы, не переставая, во всю распевали песни, прославляющие Рамзеса, возничие колесниц — армейская верхушка — подпевали им вполголоса. Все были уверены: жизнь воина прекрасна, когда он не должен сражаться!

В быстром темпе армия пересекла Амурру, Галилею и Палестину. Местные жители приветствовали ее появление, поднося воинам свежие овощи и фрукты. Перед тем, как совершить последний переход до входа в Дельту, сделали привал. Лагерь был разбит к северу от Синая и западу от Нежеба, в очень жаркой местности, где стража пустыни следила за перемещениями кочевников и охраняла караваны.

Сетау ликовал. Именно здесь в огромном количестве водились гадюки и кобры огромных размеров, обладавшие очень опасным ядом. С присущей ей ловкостью Лотос уже поймала с десяток, сделав обход вокруг лагеря. Улыбаясь, она смотрела, как воины уступали ей дорогу.

Рамзес созерцал пустыню. Он смотрел на север, в направлении Кадеша.

— Твое решение было трезвым и мудрым, — сказал Аша.

— Разве мудрость состоит в том, чтобы отступить перед врагом?

— Она не состоит ни в том, чтобы себя уничтожить, ни в том, чтобы постараться сделать невозможное.

— Ты ошибаешься, Аша. Настоящая храбрость приходит из области невозможного.

— Впервые, Рамзес, ты пугаешь меня. Куда ты рассчитываешь вести Египет?