Битва президентов

– Но почему? – воскликнул Корчиньский.

– Потому что вам продали фальшивку. Потому что видео не имеет никакого отношения к реальным событиям.

– С какой стати я должен вам верить?

– А вы отдайте видеозапись экспертам, – предложил Астафьев. – Уверен, что, проведя скрупулезные исследования, они выявят подделку.

– И это займет несколько недель, – произнес Корчиньский насмешливо. – Тем временем выборы завершатся, и я опоздаю на отходящий поезд. Нет, господин президент, позвольте мне самому решать, как поступить с принадлежащей мне вещью. Для начала я распространю копии фильма среди тележурналистов. Они запустят их в эфир, а потом уже пусть публика и эксперты оценивают, подлинную запись им показывают или нет.

Рука Астафьева, стиснутая в кулак, резко приподнялась и плавно опустилась обратно. Удара по столу не последовало, но костяшки пальцев побелели, словно на морозе. То, что предложил поляк, являлось наихудшим вариантом для России. Когда ролик начнут прокручивать по телевидению, взбудораженной публике будет не до официальных заявлений Кремля. Даже если западные специалисты усмотрят в фильме фальшивку, они придержат свое мнение при себе, а то и нагло соврут, радуясь возможности утопить Россию в болоте. Оправданий же России и аргументов в ее пользу никто попросту не услышит. Кому нужна правда, когда ложь позволит одержать сокрушительную победу на новом этапе холодной войны? А там и горячая, огненная, настоящая не за горами. Вопреки либеральным и христианским ценностям, лежачих бьют, еще как бьют. Сами же либералы и так называемые христиане.

– Мне кажется, – произнес Астафьев настолько мягко, насколько позволяло пересохшее горло, – что не стоит накалять страсти.

– Что? – сорвался на фальцет Корчиньский. – Страсти? Вы сказали, накалять страсти? И это после того, что произошло в вашей стране? После гибели десятков невинных поляков?

– Исходя из расшифровки черных ящиков, пилоты…

– К черту ящики! К черту пилотов! У меня на руках неопровержимое доказательство того, что это был не несчастный случай, а умышленное убийство. Массовое убийство. Такое же коварное и жестокое, как тогда в Катыни.

При упоминании Катыни у Астафьева застучало в висках, а окружающая обстановка слегка расплылась перед глазами. Давление резко подскочило. Вот и надейся сохранить здоровье с помощью йоги, когда тебе, президенту великой империи, мотает нервы то какой-то шофер, то поляк.

– Параллель представляется мне неуместной, – рассудительно возразил Астафьев. – Расстрел, согласитесь, это совсем не то, что падение самолета из-за погодных условий.

– Я видел, как создавались эти погодные условия! – выкрикнул Корчиньский, нарушая все писаные и неписаные правила этикета. – Какие-то люди в военной форме вплотную приблизились к охраняемому аэропорту и напустили туману прямо перед носом садящегося самолета.

– А если я скажу вам, что все было не так? Что эту инсценировку устроили уже после крушения?

– Я отвечу вам словами великого Станиславского. Не верю! Не ве-рю!

«А ведь Станиславский, наверное, имел польское происхождение, – пронеслось в мозгу Астафьева. – Черт, какая разница? Что за чушь лезет мне в голову! Не о Станиславском сейчас думать надо, а о Корчиньском. Как переубедить его? Как заставить отказаться от затеи?»

– Почему так категорично, Мирослав? – упрекнул Астафьев. – В наше время нельзя верить ни документам, ни фотографиям, ни видеокадрам, вы знаете это лучше меня. Подделывают телеобращения Бен Ладена, монтируют кинохронику, фабрикуют указы Сталина и так далее. Когда Грузия напала на российских миротворцев в Южной Осетии…

Астафьев допустил промашку, забыв, с кем имеет дело. Услыхав про Грузию, напавшую на российских миротворцев, Корчиньский совсем взбеленился. Утихомирить его стоило немалых трудов, терпения и такта. Анатолий Дмитриевич справился с этой задачей, но когда, наконец, собеседник перестал угрожать, что бросит трубку, почувствовал себя таким усталым, будто занимался йогой сутки без перерыва.

– Вернемся к изначальной теме нашего разговора, – предложил Астафьев, сжимая и разжимая кулак, лежащий на столе. – Вам передали некий видеофильм, в котором якобы заснято покушение на польского президента и его свиту. Вы утверждаете, что фильм подлинный, я убежден в обратном. Как две главные заинтересованные стороны, мы должны детально обсудить этот вопрос, прежде чем выносить его на рассмотрение третьих стран.

– Ошибаетесь, господин президент, – произнес Корчиньский. – Я ничего вам не должен. Это Россия задолжала Польше. И пришло время платить по счетам.

«Это он снова про Катынь, – зло подумал Астафьев. – То, что поляки без конца у России и Украины земли отхватывали и резню там устраивали, так это ничего, это нормально. А когда их самих – они компенсации требуют».

– Давайте не будем углубляться в историю, Мирослав, – дружелюбно предложил президент, упорно продолжая именовать собеседника по имени, хотя тот давно уже перестал произносить имя Анатолий. – Давайте сосредоточимся на современности.