Битва президентов

– Пусть из берлоги выберется, – решил Степанцев, понимая, что свидетельница им ни к чему. – Без команды никаких действий не предпринимать, сидеть тихо, не высовываться. Если вдруг Барвин направится в нашу сторону, то его продвижению не препятствовать, себя не обнаруживать. Мы его сами возьмем. Хоп! – Он ударил кулаком по ладони, словно давя комара или муху. – Вспомним боевую молодость, а? – Ухмыляясь, Степанцев подмигнул точно так же ухмыляющемуся Белоброву. – Тряхнем стариной?

– Тряхнем, – поддакнул напарник.

– Может, скрытно сопровождать Барвина? – спросил по телефону офицер в засаде. – Ну, если он на вас попрет, товарищ майор. Так, на всякий случай.

– Никаких всяких случаев быть не может!

Оперативный сотрудник хмыкнул. Видимо, полной уверенности, что все пройдет как по писаному, у него не было.

– А давайте используем эффект неожиданности, – сказал он. – Ворвемся в дом с четырех сторон, положим этого сучьего сына… Виноват, возьмем его тепленьким.

– Лишний шум нам ни к чему, – покачал головой Степанцев. – Зачем пугать мирных жителей? Они, понимаешь, с утра до ночи на трудовой вахте, а мы военные действия у них разворачивать будем?

Не слишком удачно подражая Ельцину, Степанцев тем не менее снова расхохотался. Он был здоровым, сытым, веселым мужчиной, не расположенным к меланхолии, вот и смеялся любой удачной или не самой удачной шутке.

– Тогда такой вариант, – не унимался голос в телефонной трубке. – Допустим, я переодеваюсь в местного жителя. Открыто захожу через калитку во двор, поднимаюсь на крыльцо, стучу в дверь.

– И что дальше? – кисло поинтересовался Степанцев, переключая мобильник на громкую связь, чтобы дать Белоброву возможность услышать всю эту ахинею собственными ушами.

– А дальше скажу, допустим, что в доме музыка играет слишком громко. Жена, мол, не может уснуть, жалуется.

– Какая жена? – спросил Степанцев с подковыркой.

– Больная, – ответил оперативный работник, совсем заскучавший на наблюдательном посту.

– На стук молочница выйдет. Она всех соседей в лицо знает. Ничего умнее не придумал?

– Придумал. Шумнуть во дворе надо. Барвин в окно высунется, а мы его из снайперской винтовки снимем.

– Был приказ ликвидировать человека или все-таки арестовать его? – осведомился Степанцев. – И куда мы потом денем его труп с винтовочной пулей в башке? Не знаешь? Тогда не возникай, а делай, что старшие говорят.

Отключив телефон, он взглянул на Белоброва, ища у того сочувствия:

– Нет, ну ты слыхал? Как дети малые, честное слово. Не взвод оперативников, а пионеры.

– Бойскауты, – поправил Белобров. – Пионеров повывели.

Это прозвучало так, как если бы речь шла о тараканах или колорадских жуках. Усмехаясь, Степанцев посмотрел на часы. Без четверти два. Солнце висит в небе, как приклеенное, и кажется, вечер никогда не наступит.

– Хорошо, что в тени стоим, – сказал майор, обмахиваясь сложенной дорожной картой. – Плохо, что долго. Скорей бы этот прапорщик натрахался до посинения. Чтоб захотелось ему удрать от своей доярки.

– Хорошо бы, – согласился Белобров.

– Давай-ка поднимем боевой дух. – Степанцев вытащил из-под сиденья плоскую фляжку и поболтал ею возле уха. – По глоточку. У меня всегда с собой запас имеется.

Он отвинтил колпачок и, приложившись к горлышку, сделал большой глоток кубинского рома. Белобров, следивший за командиром завистливым взглядом, принял фляжку и, запрокинув голову, влил спиртное в глотку, словно в бездонную воронку, и зажмурился от удовольствия. Через минуту оба были румяные, как мальчишки, явившиеся с мороза.

– Может, еще по глоточку? – предложил осмелевший Белобров.

Степанцев смерил его осуждающим взглядом. Наверное, так он мог бы посмотреть на последнего труса или дезертира, задумавшего сбежать с передовой во время решающего боя. Хотя в боях Степанцев участия не принимал. В кругу близких он любил называть себя рыцарем плаща и шпаги или бойцом невидимого фронта, а на деле являлся заурядным оперативным сотрудником, нюхавшим порох чаще всего в тире управления. Карьера его строилась на участии в темных махинациях начальства и убийствах всяких неугодных и неудобных людей.

– Мы на задании, – напомнил он. – Сходи-ка на разведку. Только не корчи из себя следопыта на тропе войны. Обычный дачник, забредший сюда из поселка. Если встретишь кого, поинтересуйся, не продается ли в деревне хороший недорогой дом.

Пожав плечами, Белобров отправился выполнять бессмысленное, по его мнению, поручение. Оставшись один, Степанцев достал из кармана фляжку и в один глоток прикончил плескавшиеся на дне остатки. Алкоголь ударил по мозгам, но Степанцев принял его за азарт охотника, который видит близкую дичь и уже не может ее упустить.

Он вылез из машины и принялся разминать затекшие ноги, а также вертеть шеей и делать наклоны вправо и влево. Зарядку прервал пронзительный вороний крик. Птица, видимо, потревоженная приближением людей, сорвалась с вершины сосны, взмахнув крыльями, взлетела высоко вверх и пропала.

Вернулся запыхавшийся Белобров.