Битва под Конотопом

– А я не о богатстве тебе говорю, Федор. Такая жизнь просто скучна. Сплошная черед серых однообразных дней лишь иногда озаряемая яркими событиями, типа рождения ребенка. А есть и иная жизнь. Где ярких событий гораздо больше чем сырых будней. Но большинство людей вынуждены довольствоваться малым, и лишь избранные получают возможность жить, а не прозябать. Хотя, по правде сказать, многие прозябанием весьма довольны.

Федор задумался. Этот кардинал словно в самую его душу сумел заглянуть. Ведь попав на войну, он всегда стремился отличиться и всегда лез в самое опасное место. Он хотел поймать судьбу за чуб и хотел стать её баловнем.

Разве не он отказался жениться на дочери сотника, которую сосватал ему отец?

Разве не он говорил, что и сам без такой женитьбы достигнет такого поста в государевом полку. Разве не он стремился повидать мир? Разве не тесно было ему в отцовском доме с его строгими правилами и уставом? Разве радовался он стрелецким будням в Москве получая, зуботычины от сотника?

– Вот видишь, Федор, – продолжил кардинал. – В глубине души ты сам желал о лучшем жребии. И судьба пошла тебе на встречу. Случилась война и ты с радостью отправился воевать, желая вырваться из тех самых серых будней. Твои воеводы дали тебе опасное задание, и ты с радостью взялся за него. Еще бы! Ты получил возможность на время вырваться из той рутины в которой был до сих пор. Ты стал иным человеком и получил возможности посмотреть новые земли. На своем пути тебе попался я. А я бывал в кабинетах папы римского и многих королей и принцев. Это ли не удача для стремянного стрельца?

– Но я православный, падре. И не сменю веру отцов и дедов.

– О! Снова русские о своем. Как у вас говорят а вшивый о бане. Так? Слушай же меня, Федор. Вера, в том смысле, который ты вкладываешь в это слово, вообще, пустой звук. Католили, и православные, и лютеране веруют во Христа. И какая разница на какую икону молиться и как креститься? Пусть отцы церкви доказывают друг другу, что именно они правильно чтут бога. А истинный бог – он с сердце человеческом. Он в его поступках и мыслях. Вот ты переспал с девицей Мартой и тем самым нарушил одну из заповедей Христа – не прелюбодействуй. И что с того, что ты православный? Чем твой грех меньше чем грех католика в такой же ситуации?

Скажи?

– То было, – согласился Федор. – То истина, падре. Но совсем околдовала меня проклятая полячка. Красива она чертовка.

– И что с того? А разве ваша вера не учит: Противостаньте Диаволу и побежит от вас! Разве нет?

– То так, падре. Тако и попы говорят.

– Значит, ты грешен? Тогда почему рассуждаешь об истинности веры?

– Есть большой грех а есть малый. Менять веру большой грех. Прелюбодеяние малый.

– Так говорят ваши попы? Наши ксендзы также говорят. Но почему бы тебе не копаться в том какая вера истинная, а начать с того чтобы самому жить по заповедям? Начни с себя.

– То трудно совсем не грешить, падре. Когда рядом с тобой красивая девка, да еще так одетая. Трудно устоять.

– Я не виню тебя в том, Федор. Перед такой женщиной не смогли устоять и более искушенные люди, чем ты. Но не она околдовала тебя. Не она виновата, что родилась умной женщиной и красавицей. Вот меня она не околдует. И совсем не потому, что я не мужчина и у меня нет таких же желаний, Федор. Просто я могу держать свои желания под контролем, а ты нет. У меня всем управляет разум, а вот у тебя чувства. Ибо твой разум слаб, как разум большинства людей. А вот мой разум силен.

– В твоих словах есть истина, падре.

– Не просто истина в них. В моих словах твое будущее, стремянной стрелец. Ты попал под колеса жизненных обстоятельств, и они не перемололи тебя. Они дали тебе новую жизнь.

– Новую жизнь? – не понял Федор.

– Да. Я приведу понятный для тебя пример. Представь себя большую телегу тяжело груженную. Она случайно придавила тебя у дороги. Кто в этом виноват?

– Кто виноват?

– Да. Как ты думаешь, кто в этом виноват?

– Дак возница и виноват.

– Возница. Тот, кто правит лошадью. Но он и сам стал жертвой норовистой лошади.

Она понесла, а тяжелая телега от того придавила прохожего.

– Но тогда виновата лошадь, падре.

– Снова нет, Федор. На телегу что вынуждена была тащить лошадь, нагрузили слишком много добра, и лошадь взбунтовалась тому. Тогда можно обвинить и того, кто нагружал телегу. Но и он окажется невиноватым. Его заставили положить на телегу столько добра. И тот, кто заставил грузившего не виновен. Ибо ему нужно было срочно доставить товар в нужное место. От того зависело благополучие его семьи.

И если разбираться дальше, то окажется что, никто не виноват. Но твои-то ребра пострадали от того, что телега тебя придавила. И что же получается?

– Что?

– Ты оказался в ненужное время и в ненужном месте. Вот именно поэтому ты и пострадал от телеги. А обвинять возницу или лошадь пустое дело. Ведь, если, тебя ранили в бою, ты не станешь обвинять оружейника, что изготовил для твоего врага такое отличное оружие. В твоей ране будет виновно твое слабое умение драться.

– Оно так. Оружейника обвинять глупо. Но на саблях я дерусь отлично.