Битва на Калке

— Не желаю я под началом Мстислава Удатного в головном полку ходить, — продолжал изливать свое раздражение Михаил Всеволодович. — У меня от его самонадеянности изжога начинается! Кем он себя возомнил? Новым Александром Македонским? Мои гридни ни в чем галичанам не уступят, а посему имеют право на свою долю в военной добыче.

— Ладно, брат, — сказал Мстислав Романович, — ступай под начало своего дяди Мстислава Святославича. Он тобою помыкать не будет. И добычей тебя не обделит.

Когда Михаил Всеволодович удалился, дубровицкий князь позволил себе язвительную реплику:

— Не иначе Михайло-то вздумал Мстиславу Удатному перечить да советы давать, а тот ведь этого не выносит. Галицкому князю палец в рот не клади! — Александр Глебович рассмеялся. — Поделом Михайлу толстозадому! Наперед будет знать, как с Мстиславом Удатным тягаться!

— По-твоему, значит, Мстислав Удатный всюду прав, так, что ли? — нахмурился Мстислав Романович. — Галицкий князь желает в одиночку жар загребать. При удаче он ведь и с нами добычей не поделится. Смекай, брат!

— Мстислав Удатный и рискует больше всех нас, — заметил Александр Глебович. — Он же постоянно впереди, постоянно в опасности.

— А его никто не понуждает лезть в омут с головой, — сердито проговорил Мстислав Романович. — Эдакая удаль всегда до поры, уж поверь мне! Сколько я знаю Мстислава Удатного, всегда его храбрость граничила с безрассудством!

«Кабы не его храбрость, брат, так не бывать бы тебе киевским князем!» — подумал Александр Глебович, но вслух ничего не сказал.

Глава седьмая Неистовый Даниил

Волынский князь Даниил Романович выделялся из всех молодых князей какой-то особенной статью. Его природная мужественность была заметна во взгляде, в посадке головы, в манере речи. Старшие князья относились к Даниилу, как к равному, поскольку знали, через какие опасности он прошел и каких сильных недругов одолел, чтобы вокняжиться во Владимире-Волынском.

Древнерусский летописец оставил такое описание князя Даниила: «Сей князь роста был немалого, широк в плечах и при этом стремителен в движениях, как хищный зверь. Темно-русые власы на его голове топорщились, будто грива льва. В очах его, больших и синих, никогда не бывало страха. С кем Даниил дружил, те его боготворили и почитали. От угроз Даниила трепетали даже сильные духом, ибо угрозы его никогда не бывали пустыми. В сече Даниил был храбр и неудержим; знал толк в конях и оружии…»

Случай с татарским военачальником Гемябеком, которого мунгалы сумели вырвать из плена, не давал покоя Даниилу. Досада и злость жгли его нестерпимо. Когда половцы сообщили Даниилу, что Гемябек, несмотря на рану, опять появился в атакующих татарских сотнях, волынский князь устроил за имовитым мунгалом настоящую охоту.

Татары, дразня русичей и половцев стремительными наскоками, все время отступали в южном направлении. Где-то среди степных оврагов и солончаковых пустошей, затаившись, ожидала своего часа вся татарская орда. Хитрый замысел татарских ханов был понятен Мстиславу Удатному. Татары, по всей видимости, вознамерились заманить в ловушку головной полк русичей. Однако галицкий князь не привык выступать в роли добычи, поэтому он применил против татар еще более хитрый контрманевр.

Еще до рассвета несколько отрядов половцев на резвых лошадях ушли на запад и юго-восток с целью обойти татарские дозоры и оказаться у татар за спиной. Утром галицко-волынские конные полки и дружины луцкого и пересопницкого князей, как обычно, завязали перестрелку из луков с татарской конницей. Постепенно русичи стали сближаться с татарами, но до прямых столкновений не доходило, так как татары постоянно подавались назад.

Волыняне во главе с Даниилом были на самом острие атакующего русского строя, они высматривали в нестройных татарских сотнях тысячника Гемябека. Наконец Гемябек был обнаружен самыми зоркими из дружинников Даниила. Знатный татарин гарцевал на быстрой пегой лошади с длинной гривой. Гемябек тоже заметил Даниила и несколько раз пускал в него стрелы, одна из которых вонзилась в щит волынского князя.

«Погоди, нехристь косоглазый! Доберусь я до тебя! — мстительно думал Даниил. — Второй раз от меня не сбежишь!»

По сигналу, данному Мстиславом Удатным, русская конница стремительно пошла на татар, развернувшись широким фронтом. Татар было втрое меньше, поэтому они обратились в бегство, разделившись на два отряда, каждый из которых при отступлении старался постоянно нависать над фланговыми полками русичей. Кони перешли в галоп. Татары уходили к гряде невысоких холмов.

Вдруг на этих холмах возникли густые цепи половецких всадников; в этих степях половцы были у себя дома, поэтому они мастерски осуществили задумку Мстислава Удатного. Татары заметались, оказавшись между двух огней. Часть татар решила пробиваться через половецкий заслон, остальные попытались выскользнуть из ловушки, уповая на резвость своих коней. Ударился в бегство и Гемябек.