Битва на дне

– Это вы слишком, Олег Васильевич. Кто-то же их обстрелял и потопил! Трупы-то в наличии, никуда от этого не деться. Меня во всей этой истории смущает еще одно странное обстоятельство: каким чудом норвежские телевизионщики столь оперативно узнали о потопленном катере? Такое впечатление, что кто-то им сообщил об этом чуть ли еще не до того, как по катеру открыли огонь.

– А вам не приходит в голову, Петр Николаевич, – задумчиво произнес Шаховской, – что это сообщение могло исходить как раз от тех, кто в действительности расстрелял и потопил этот катер? Вот только кто бы это мог быть? У нас там, на архипелаге, неплохая резидентура. Пожалуй, стоит передать в Баренцбург, чтобы поработали в этом направлении. Если бы они вышли на истинных виновников трагедии, то это решило бы все наши проблемы.

– Ну, это то ли будет, то ли нет, – с досадой махнул рукой контр-адмирал. – А наша главная проблема сейчас – возможный арест «Арктура»! Потому что тогда вся операция по поиску и подъему пропавшего спутника буквально, извините за выражение, накрывается медным тазом! Мы не можем допустить провала операции, поиски необходимо продолжать, но я ума не приложу, как это сделать!

Дверь адмиральского кабинета отворилась, и к генералу Шаховскому быстрым шагом подошел офицер с капитанскими погонами. Участники совещания посмотрели на него с некоторым недоумением: с какой стати этот капитан нарушает ход их работы? Не место капитанам на сверхсекретных совещаниях такого уровня!

Офицер меж тем склонился к генералу и тихо, чтобы никто, кроме Шаховского, не расслышал его слов, сказал:

– Товарищ генерал, вас срочно вызывают на связь. Звонок по спецкоду.

Шаховской спустился в подвал здания штаба, где была оборудована комната спецсвязи. Поднял телефонную трубку:

– Генерал Шаховской. Говорите, я слушаю вас.

– Говорит подполковник Тиняков из Баренцбурга, – раздался голос в трубке. – У нас возникли серьезнейшие проблемы. Существует реальная угроза того, что наше гидрографическое судно будет арестовано. Если «Арктур» срочно не покинет норвежские территориальные воды, то это случится почти наверняка!

«Вот оно, – подумал Шаховской, сжимая трубку спецсвязи так, что пальцы побелели. – Только что об этой угрозе шла речь на совещании, а теперь, пожалуйста, – подтверждение из Баренцбурга. Я недолюбливаю Тинякова, но профессионал он крепкий. И если поднимает тревогу, выходит на спецсвязь, значит, припекло их там так, что дальше некуда».

– Что нам предпринять? – продолжал Тиняков. – Каково будет ваше решение? После провокации с норвежским катером «Арктуру» остается только спасаться бегством!

«Ну да, – покачал головой генерал, – и тем самым, во-первых, практически расписаться в своей вине, а самое главное – провалить операцию! Что же делать?»

– Вот что, – медленно проговорил он, – окончательное решение я оставляю на ваше усмотрение. Вам там виднее, на месте. Но допустить, чтобы спутник подняли американцы, мы не имеем права. Делайте что угодно, но предотвратите это.

«Ну, догадайся, – лихорадочно думал Шаховской, – что не могу я отдать тебе прямой приказ наплевать на все нормы международного права!»

– То есть вы предлагаете нам выкручиваться самим? – дрогнувшим голосом спросил подполковник Тиняков.

– Вот именно. Вы не мальчик и должны… – генерал многозначительно помолчал, – понимать ситуацию! Раз уж вас угораздило угодить в хитрую ловушку, так думайте там, на месте, как из нее выбираться. Изворачивайтесь как хотите, но выполнение полученного вами еще в начале рейда «Арктура» приказа обеспечьте! Иначе, учтите, можете остаться без погон. Я, кстати, тоже…

– Понял вас. Итак, окончательное решение вы передоверили мне, – в голосе Тинякова явственно слышалась ирония. – Что ж… Буду решать. На этом связь заканчиваю.

Шаховской покинул комнату спецсвязи и вернулся в кабинет контр-адмирала Сорокина. Однако сообщать о содержании своего разговора с Тиняковым участникам оперативного совещания он пока не стал. Генерал решил поговорить об этом позже и только с одним человеком – Петром Николаевичем Сорокиным.

19

А на «Арктуре» к тому моменту, когда Тиняков выходил на связь с генералом Шаховским, уже знали, в каком чудовищном преступлении их обвиняют. Норвежская правительственная радиостанция чуть ли не каждый час передавала в эфир сообщение о гибели экологов, злодейски расстрелянных русскими моряками, вскоре присоединились и шведы…

Мезенцев и Полундра в капитанской рубке бурно обсуждали случившееся. Отдохнуть хоть немного Павлову так и не удалось, какой уж тут отдых!

– Какая же чудовищная провокация! – возмущался побледневший от гнева капитан Мезенцев. – И с какой жестокостью!