Битва местного значения

Он недолго искал серый шарик ревности — вот он, рядом с любовью, похожий на звезду с… раз… два… три… четыре… пять… с шестью лучами. Нет, с двенадцатью — с шестью выходящими и шестью входящими.

Чёрт возьми, оказывается и Светочка жила с ревностью в душе! А он-то навоображал себе неведомо что! Ладно, учтём и это открытие! Когда-нибудь пригодится…

Кирилл отпочковал от себя шесть менталов и отправил их по нужным адресам, к узловым точкам этой новой, открывшейся сети, Сети Ревности, сети, в ячейках которой запутался не только он, но и весь его отряд. Вот ведь как интересно! Любовь — словно амёба с хвостиком, словно сперматозоид; а ревность — настоящая звезда!..

Вот и уничтожим сейчас эту звезду.

Сказано — сделано!

Семь менталов мгновенно произвели нужное действие, и Кирилл-реальный увидел, как одновременно вздрогнули семь метёлок, сидящих в транспортном отсеке атээски, — он и на этот раз взял их всех с собой.

— Ой, девочки, что это было? — прошептали семь метёлок, но их никто не услышал.

Кроме Кирилла, потому что связь сейчас работала в режиме «командир-бойцы».

— Что произошло? — спросил он.

— Нет, ничего, — испуганно ответили ему семеро голосов. — Ничего не произошло!

И именно этот испуг, это желание скрыть от командира случившееся стали главным доказательством того, что командир добился желаемого. Больше бойцы не станут совершать поступков, обусловленных ревностью. Больше боеспособности отряда ничто не угрожает…

Облетели будущее поле боя, изучили издали расположение пещер.

Когда вернулись на базу, Кирилл некоторое время присматривался к метёлкам. Вроде бы никаких изменений в их поведении не замечалось, однако по четырём часам совместного существования разве сделаешь выводы о ком бы то ни было. Четыре часа может вытерпеть соперницу любая и каждая!

Однако прошёл вечер и ночь, и утро, а никаких конфликтов между ревнивицами не возникло.

А потом был первый бой с местными гостями, и всё закончилось как нельзя лучше. У Кирилла, как и прежде, хватало сил на любые действия — хоть в реале, хоть в виртуале.

И был новый вечер, и новое утро.

Кирилл не мог нарадоваться.

Но во время второго боя вдруг быстро выяснилось, что метёлки резко сдали в своём умении.

Кирилл метался как сумасшедший, прикрывая то одну, то другую, из тех кого не успевали прикрыть остальные «кентавры». И всё-таки не успел…

На сей раз сломали позвоночник Камилле Костроминой.

Кирилл размышлял над случившимся недолго: было совершенно ясно, что вместе с ревностью девчонки потеряли ещё что-то… нет, не подходит тут слово «потеряли»… прямо скажем, что вместе с ревностью он, Кирилл, лишил их ещё чего-то важного. То ли воинской удачи, то ли умения предчувствовать развитие ситуации, то ли и вовсе какой-то части боевого опыта… И стало понятно, что новый метод обеспечения боеспособности отряда чреват не менее реальными жертвами, чем предыдущий.

А потом у него состоялся уже знакомый разговор со Светочкой.

— Кирочка, почему пострадала Костя?

— Не знаю. Я понял только одно: некоторые метёлки сегодня перестали вдруг успевать за ходом боя…

— А почему это произошло?

— Я же сказал — не знаю.

Она опять посмотрела на него пристально, будто подозревала в чём-то непотребном. Во лжи, например…

— А мне кажется, прекрасно знаешь!

Она будто насквозь его видела. Или подсмотрела, что происходило с Сетью Ревности… Но ведь этого попросту не могло быть. Он бы заметил чужое присутствие в виртуал-ментальности.

Впрочем, разговор их закончился как и в прошлый раз — страстными поцелуями. Будто за этой страстью они хотели спрятать обоюдное травленье вакуума.

Перед следующим боем он уничтожил все следы своего воздействия на девичьи мозги. То есть восстановил Сеть Ревности.

Но боя не последовало — гости исчезли и с Рембы.

Один случай — это случай, два случая — закономерность, три случая — привычка. И привычка эта не осталась незамеченной: по Корпусу пошли многочисленные разговоры о том, что гости почти немедленно исчезают с тех планет, где появляются «кентавры». Настолько, понимаете ли, отряд прапорщика Кентаринова напугал проклятую монстрятину… Причём, первыми об этом заговорили сами «кентавры».

Разумеется, Кирилл, как мог, пытался развеять подобные настроения. Всякому известно, что недооценка соперника обычно выходит недооценившему боком. А удача часто поворачивается задом.

— А сам-то ты что по этому поводу думаешь? — спросил Теодор Непосидяка после одной из воспитательных бесед. — Ведь против фактов не попрёшь! После Незабудки нас высаживали на трёх разных планетах. И везде после первых же боёв монстры исчезли. Как корова языком слизнула!

У Кирилла появилась своя теория, объясняющая случившееся. Он нашёл совсем другое объяснение — хозяева монстров боялись, что он, Кирилл, захватив пещеры, обнаружит приёмо-передающую аппаратуру, с её помощью переберётся на планету-рассадник (ею наверняка окажется Синдерелла), обнаружит там инкубатор, и тогда даже самое тупоголовое руководство сообразит, что надо не по точкам Вторжения бить, а нанести удар по инкубатору.