Битва местного значения

А кроме того, дело, может, и не в «кентаврах» вовсе. Интересовались, может, лично им, капралом Кентариновым. Мало ли по какой причине. Захотелось, видите ли, флотскому полковнику посмотреть на юного офицера, в которого влюблено столько девок! Чисто мужская зависть у старого пердуна!.. Тоже объяснение. «Кентавры» за минувшее время сталкивался с таким количеством посторонних, что информация о внутриотрядной эмоциональной обстановке вполне могла просочиться во внешний мир. Хотя, конечно, верится в это с большим трудом. Просто не видно, у кого мог бы до такой степени развязаться язык. Среди членов отряда подобных болтунов нет…

Когда Кирилл вернулся на борт родной посудины, «кентавры» уже не лежали по ячейкам — из транспорт-сна их вывели, едва командир отправился на «Возничий». Более того, они уже проделали все привычные послесонные санитарные манипуляции, получили из камеры хранения личные вещи, перебрались в десантный отсек и, надо полагать, вовсю обменивались мнениями — на какую планетную дыру их высадят теперь.

Кирилл в сопровождении триконки «Кентавры» подошёл к люку десантного отсека и прислушался. Перепонка оказалась акустически не заблокирована — всё было прекрасно слышно.

— Какие там ещё планеты упоминались в новостях? — спрашивала Кама-Колобок. — Ну, из тех, где Вторжение продолжается…

— Не так уж много их и осталось, — отвечали ей. — Куда мы ещё не высаживались?.. На Марию, на Психею, на Фуллу… Кто помнит, где ещё «кентавры» не разогнали гостей? Виолла, Иштар…

Кое-какие астрономические познания у них имелись — Кирилл отметил это не без удовольствия.

— А стоит ли верить новостям, господа «кентавры»? Вряд ли военные и политики говорят миру всю правду. Так не бывает!

— Всю — разумеется, нет. Это было бы просто глупо. Пропаганда — дело, испытанное веками. С помощью пропаганды целые войны выигрывались.

— Серьёзно? И какие же войны?

— А ты загляни в историю. И узнаешь.

Последнее сказал Подобед. Он тоже интересовался прошлым. Нет так глубоко, как бедный Спиря, конечно, однако кое в чём разбирался. В частности, в старинных боевых действиях.

— Да дьявол с ней, с твоей историей! — воскликнула Громильша. — Скажите лучше, куда делся наш командир! Не пора ли на планету высаживаться? Жрать уже хочется — спасу нет!

— Можно подумать, Кент тебе бутерброды принесёт! — фыркнула Скиба. — С докторской колбаской!.. А тарелочку ржавых пистонов не желаешь?

— За какие, интересно, грехи? Только-только из ячеек вылезли… Ещё даже никто друг на друга не забрался!

— А ни за какие! Исключительно для профилактики! Чтобы жизнь мёдом не казалась! Ясно же, что командира куда-то вызвали. А вызвать могли только к начальству. А начальство вызывает исключительно за ржавыми пистонами. А что делает командир, получив от вышестоящего начальства?.. Правильно, распределяет пистоны между подчинёнными, чтобы самому не перенапрячься!

— Злая ты, Скиба! — сказала Ксанка.

— Это я-то злая?! Это я-то?!!

Надо было немедленно вмешиваться — в десантном отсеке вполне мог возникнуть небольшой конфликт. Особенно после транспорт-сна, когда нервная система ещё не пришла окончательно в норму. Со Скибой Ксанка вполне могла сцепиться. А это было совсем ни к чему. Это стало бы нарушением ритуала. Перед высадкой на очередную планету «кентавры» никогда не переругивались. Любая возможность конфликта гасилась командиром в корне. Ритуалы потому и ритуалы, что их следует придерживаться!

Кирилл дематериализовал перепонку, вошёл в десантный отсек и, не удержавшись, переливчато свистнул. Совсем не по-капральски. Так мог вести себя какой-нибудь курсантик без-году-неделя-в-лагере.

«Кентавры» замолкли и обернулись.

Сияющие глаза стали командирскому свисту ответом. Не у всех, конечно, но у многих. У тех, кому было положено…

— Отряд, внимание! Стройся! — рявкнул Фарат Шакирянов и вскочил. Занял нужное место, вытянул левую руку, задавая фронт построения.

«Кентавры» кинулись строиться.

А Кирилл вспомнил свою давнюю триконку про «Гмырюшку-капрала» и «тёлочку». Знал бы покойничек Дог, как жизнь повернётся! Знал бы в то время автор триконки, что не пройдёт и трёх лет, как он сам будет носить погоны с двумя «звёздочками»! Что не пройдёт и трёх лет, а он и думать перестанет о триконках скабрёзного содержания! Как всё-таки стремительно меняется человек! Особенно, на войне…

Между тем «кентавры» построились.

Личные вещи были сложены в аккуратную кучку позади строя. Оружие и ПТП[1] все держали при себе. Как положено.

Последовали привычные команды, привычный доклад.

— Вольно! — скомандовал Фарату Кирилл.

— Отряд, вольно!

Последовали привычные расслабляющие телодвижения.

Кирилл неторопливо прошёлся вдоль строя, справа налево и слева направо. Будто инспектор.

Они стояли перед ним — восемнадцать человек, прошедших с командиром не одну точку Вторжения. Девятнадцатый следовал в кильватере. Как и положено по уставу…