Битва героев

Обратный путь с раненым на плечах отнял у Ежи много сил и времени. Пот струился по лицу, заливал глаза, в позвоночнике саднило. Секретарь с большим трудом перебрался через овраг и вытащил потерявшего сознание Баграта. С хрипами, тяжело дыша, Ежи пополз к повозке, подтаскивая Владыку за руку.

Силы кончились, когда он ткнулся плечом в колесо. Манисы в упряжке тихо зашипели, развернули повозку и потянулись к людям на земле, плюясь раздвоенными языками, требуя кормежку. Немного отдышавшись, секретарь вцепился в повод, болтавшийся под плоской мордой одного из ящеров. Тот мотнул головой, Ежи приподнялся, ухватился за хомут и забрался мутафагу на спину. Опасаясь, что свалится обратно, соскользнул на животе к хвосту, согнул ноги и оттолкнулся.

Получивший протезом в хребет манис громко зашипел, когда секретарь свалился в повозку. Ежи заворочался в кузове, шаря руками в поисках котомки, и замер. С холма, где стояла покосившаяся мачта, донесся громкий скрип колес и голоса.

Секретарь придвинулся к борту, натолкнувшись руками на котомку, выглянул и прислушался, пытаясь уловить смысл разговора по обрывкам фраз.

– …ум, вон повозка у реки! – долетело сверху.

– Вижу. – Скрип колес прекратился. – …ор, за мной.

Ежи, не сводя глаз с противоположного склона, раскрыл котомку, достал складной нож – небольшой, перочинный. Трясущимися пальцами выщелкнул лезвие и вздрогнул.

Перед повозкой из темноты выросли два силуэта: один крупный, на голову выше секретаря, другой низкий, грудью едва достает до борта. Оба быстро приближались. Ежи поднялся на колени, махнул ножом, целя низкорослому в лицо, и завопил:

– Не троньте Владыку! Уб…

Вокруг запястья сомкнулись пальцы, хрустнуло вывернутое предплечье, Ежи задохнулся от боли. Рывком его выдернули из повозки и приложили спиной о землю, выбив воздух из легких. Перед глазами вспыхнули звездочки, всхрапнув, словно раненая лошадь, он согнул другую руку, попытался ударить противника локтем, но огреб кулаком по ребрам и одновременно коленом в пах.

В лунном свете блеснуло тонкое лезвие кинжала.

Ежи зажмурился, приготовившись получить острием по горлу. В следующий миг его отпустили, захлопали по щекам, и знакомый голос крикнул на крымском наречии:

– Демир, у нас тут одноногий!

– Кто? – донеслось с холма.

– Спускайтесь!

Ежи схватили за плечи, поставили на ноги, прислонив спиной к борту. Опять похлопали по щекам.

– Очухался, эй?

Он заморгал, лицо низкорослого мутанта расплывалось перед глазами.

– Ты помнишь нас? Меня зовут Крум, это… – он указал на высокого крепыша возле манисов, – Тодор. Сейчас подъедут Демир, Жив и Стоян.

Ежи кивнул. От оврага донесся скрип колес.

– Ты видел битву? Кто победил? – Крум отпустил его.

Взгляд секретаря упал на тело Баграта возле повозки.

– Владыка! – Забыв про боль, он бросился к раненому. – Помогите!

– Тодор! – позвал Демир, остановивший тележку на другой стороне оврага. – Иди сюда, надо Стояна перенести!

– Помогите, Владыка ранен! – закричал Ежи.

– Да не ори ты, – Крум опустился рядом. – Что с ним?

– Ранен.

– Куда?

– Не знаю.

– Ну ты и мутафаг, – Крум выругался, оплодотворив медузу через щупальца слюной маниса, нажравшегося мамми. – Что ж ты вождя не защитил?

Сверкнул кинжал, следопыт разрезал рубаху на груди Баграта.

– Лампа есть?

Ежи вскочил, перегнулся через борт за котомкой.

– Дай. – Крум отобрал ее. Достал карбидный фонарь, зажег и посветил Владыке на грудь. – Хм… это не его кровь.

– А чья? – Ежи растерялся.

– Не знаю. – Крум направил луч Баграту в лицо. – По башке его чем-то приложили. Компресс умеешь делать?

– Да.

– Вот и делай. Закрой ссадину на темени и забинтуй.

Следопыт вернул Ежи котомку и выпрямился. Младшие Верзилы поднесли к повозке Стояна, уложили в кузов. За ними из оврага выбрался Демир, он вел, держа за повод, ездового маниса.

– Что тут у вас? – Старик передал повод Круму и склонился над Ежи, возившимся с бинтом и склянками с лечебной мазью. – Владыка Баграт… – Демир обернулся. – А кто победил?

– Я так и не понял, – пожал плечами Крум.

Старик посмотрел за реку:

– Скоро солнце встанет. Надо убираться отсюда…

Верзилы залезли в повозку, Тодор сел на передке, натянул поводья. Жив разместился в ногах у Стояна, лежащего на животе. Его обожженные спина и затылок, обильно смазанные лечебным воском, блестели в лунном свете.

– Эй, вы куда? – Ежи выпрямился. – Вы что, хотите нас бросить?

Крум обошел повозку, привязал к приступку сзади ездового ящера.

– Мы свое обещание выполнили, – твердо заявил Демир. – Завод взорвали. Больше здесь делать нечего.

– Я… Владыка ранен… – сбивчиво затараторил Ежи. – Нужно в Киев… Любая награда…

Демир обвел взглядом следопытов.

– Чиво-о? – протянул Стоян, приподняв голову.

– Нет, – отрезал старик. – Это не наша война. – И полез в кузов.

Ежи дернулся следом, сжимая кулаки. Тодор выбросил навстречу ему руку, и секретарь отпрянул, едва не упав.

– Вы не можете так поступить! – крикнул он. – Это… Это…

– Несправедливо. – Демир смотрел на Ежи. – Ты это хотел сказать?

Секретарь часто задышал.