Битва двух империй. 1805–1812

В этот же вечер Александр по приглашению императора французов переправился через реку. Его встречали со всей возможной помпой. Для Александра подготовили богато убранного арабского коня, и он поехал вдоль рядов французских гвардейцев, застывших с ружьями «на караул». Императорская гвардия в полной парадной форме, выстроенная на берегу и на улицах Тильзита, сияла воинственным блеском. Перед молодым царём склонялись трёхцветные знамёна, увенчанные бронзовыми орлами, грохотал салют из шестидесяти пушечных выстрелов. Императоры, окружённые блестящей свитой, проехали через город, на улицах которого были выстроены лучшие полки наполеоновской армии. Александр, прекрасный наездник, безупречно сидел на коне и отвечал на воинские приветствия любезной улыбкой, грациозно салютуя своей шпагой замершим по стойке «смирно» батальонам.

Когда оба императора подъехали к особняку, который предназначался Александру, Наполеон произнёс: «Вы у себя дома!» Но Александр, демонстрируя, насколько он восхищён французской гвардией, еще некоторое время объезжал полки, выстроенные вдоль всей улицы.

На следующий день Наполеон дал возможность царю вдоволь насладиться воинской красотой, устроив огромный смотр гвардии на равнине перед Тильзитом.

Офицер императорской гвардии Булар наблюдал за кортежем императоров, отправлявшихся на маневры: «Какое удивительное собрание — столько монархов, принцев, генералов, ещё недавно отчаянных врагов, а теперь если не друзей, то, по крайней мере, людей, готовых ими стать. Они обращались друг с другом с доброжелательностью, вниманием и изысканной вежливостью, так что казалось, что сама совершенная гармония царила между ними. Как император был тогда велик! Как он должен был быть горд и счастлив. Я же никогда не забуду то впечатление, когда увидел из моего окна этот столь необычайный кортеж, полный величия…»[50]

Для удобства ведения переговоров Тильзит был объявлен нейтральным городом. Одна часть города была занята Александром и его свитой и одним батальоном российской Императорской гвардии, а другая — Наполеоном с его свитой и одним батальоном французской Императорской гвардии. Чтобы показать, насколько обе стороны уважают друг друга, Наполеон отдал распоряжение, чтобы на следующий день во французской гвардии дневным паролем, отзывом и лозунгом были следующие слова: «Александр, Россия, Величие», тогда по русской Императорской гвардии был отдан приказ о пароле «Наполеон, Франция, Отвага».

Торжественные приёмы, парады следовали один за другим. Так как в город из военных допускали только избранных лиц, многие русские офицеры переодевались в гражданскую одежду, чтобы посмотреть на Наполеона, и на улицах Тильзита постоянно было оживлённо.

Вечером 30 июня французские гвардейцы устроили грандиозный банкет, на который пригласили солдат русской гвардии: преображенцев, семёновцев и измайловцев. На равнине неподалёку от города было составлено огромное каре из столов, в центре которого оркестр играл весёлые марши. Столы ломились от угощений: говядина, свинина, баранина, жареные гуси и куры, шнапс и пиво лились рекой. Солдаты сидели вперемежку — русские и французы. В разгар банкета веселящихся солдат навестили сами императоры. Наполеон, с удовольствием взирая на пиршество воинов, произнёс, обращаясь к своим гвардейцам: «Гренадеры, то, что вы сделали, — прекрасно!» Можно себе представить, какими тостами и криками восторга встретили это появление монархов двух самых могущественных империй на свете! Но пиршество стало ещё более весёлым и разгульным, когда императоры ушли. Солдаты обеих армий братались и закончили тем, что, поменявшись мундирами, ходили по городу с криками «Да здравствуют императоры!» по-русски и по-французски…

Если мы остановились подробно на, казалось бы, маловажных деталях тильзитской встречи, то лишь для того, чтобы показать, сколь абсурдной была война между Россией и Францией и сколь малы были противоречия в 1805–1807 гг. Ведь, едва только замолчали пушки, солдаты и офицеры обеих сторон сели за один стол и искренне, от всей души радовались встрече, словно были старыми друзьями. Невозможно представить себе подобную сцену в войне между армиями, которых разделяет национальная, идеологическая или религиозная вражда.

Без сомнения, эта атмосфера влияла и на ход серьёзных переговоров. Знаменитый историк Альбер Вандаль блистательно сказал по этому поводу: «При переговорах с Россией они (французы) делали вид, что ведут их с не побеждённым врагом, а с заблуждавшимся другом, что дело идёт только о том, чтобы вернуть его на истинный путь»[51].