Битва двух империй. 1805–1812

После подписания тайной конвенции с Пруссией войскам были отданы указания перейти границу, как только поступит соответствующая команда. Приказом от 8 (20) октября 1811 г. командиру корпуса Витгенштейну предписывалось выдвинуться на запад так, чтобы 5-я дивизия «в несколько дней по получении приказания могла перейти в Тильзите за реку Неман». Самому генерал-лейтенанту Витгенштейну предписывалось перенести свою главную квартиру в местечко Шавли, находившееся примерно в 90 км от границы. Через несколько дней генерал-лейтенанту Багговуту и генерал-лейтенанту Эссену I были также направлены приказы от военного министра, согласно которым они должны были сразу по получении «от генерал-лейтенанта графа Витгенштейна известия, что со вверенными ему войсками переправляется у Тильзита или на каком другом месте через Неман в Пруссию», немедленно выдвигать к границам свои войска.[4]

Через два дня генералу Дохтурову и генералу Багратиону были направлены одинаковые распоряжения: «Как скоро получите через нарочитого курьера от гр. Витгенштейна известия, что он вступает в Пруссию, то ни мало не медля, извольте приказать войскам… тотчас выступить»[5]. К приказу прилагались пакеты с маршрутами для войск. Эти пакеты нужно было вскрыть только по прибытии курьера с сообщением о начале наступления Витгенштейна. Командующим корпусами приказывалось соблюдать строжайшую тайну, причем указывалось: «Дабы не сделать преждевременной напрасной тревоги, то не предписывать им (войскам) формально, чтобы были готовы к походу, но содержать их в готовности к оному частыми осмотрами»[6].

Эти письма однозначно являются указаниями по подготовке наступательной войны с целью поддержки прусских войск. Разумеется, подобное движение вперед не могло не коснуться герцогства Варшавского, особенно если посмотреть на карту, где показано размещение русских войск в этот период. Совершенно очевидно, что марш вперёд и Дохтурова, и Багратиона означал вторжение в герцогство Варшавское со всеми вытекающими последствиями. Однако, как уже указывалось, военная конвенция с Пруссией не была ратифицирована, и проект наступления снова остался лишь на бумаге.

Не слишком-то оборонительным стилем были проникнуты и предложения генерала Барклая де Толли в письме царю, которое датируется 22 января (3 февраля) 1812 г. Военный министр предлагал целый комплекс действий, направленных на подрыв сил наполеоновской империи. Он писал: «Необходимо стараться: 1) уничтожить влияние Франции в германских государствах и подготавливать там диверсии; 2) вынудить часть французских войск покинуть северный театр военных действий и перейти на юг, с тем чтобы расходы по содержанию их легли на саму Францию; 3) использовать все обстоятельства, которые могут в корне подорвать могущество французского правительства, стараясь воздействовать на настроение французского народа; 4) использовать все политические средства, которые могут служить для того, чтобы лишить Францию ее союзников…

Не составило бы большого труда заставить и жителей самой Франции задуматься о том рабстве, в которое они попали… Если прибавить к этому вторжения со стороны моря и, возможно, даже со стороны Испании, то Наполеон вскоре будет вынужден использовать часть своей армии, чтобы заставить повиноваться себе внутри самой Франции»[7].

Особо «миролюбиво» и в духе «подготовки обороны» звучит следующая фраза: «Я не говорю о Польше, так как достаточно будет нескольких успешных сражений, и вся Польша будет в наших руках»[8].

Но, быть может, после безрезультатных переговоров с Пруссией Барклай де Толли стал строго следовать оборонительной концепции, развивая и детализируя «общий операционный план» отступления в глубь России? Для того чтобы убедиться, что это и отдаленно не соответствует реальности, достаточно посмотреть на рапорт военного министра Александру I от 1 (13) апреля 1812 г. Указывая на то, что французы сооружают мосты на Висле и собираются форсировать эту реку, Барклай де Толли пишет: «Все сии обстоятельства побуждают нас поспешить сколь возможно скорее, чтобы хотя несколько предупредить неприятеля… войска могут однако ж тотчас двинуться, если только получу я на то Высочайшее Вашего Императорского Величества повеление… все колонны обеих армий и корпусов должны перейти границу; сие неожиданное движение наших войск неприятеля может немало обеспокоить»[9].

Таким образом, даже в середине апреля 1812 г. военный министр вовсе не собирался отступать, а намеревался «поспешить», дабы «предупредить неприятеля». Но это далеко не все. Уже в самом конце апреля 1812 г. были даны указания подготовить переправы через реку Неман «при Мериче, Олите и Станеве… дабы можно было воспользоваться ими, как только скоро потребуется надобность»[10].