Битва двух империй. 1805–1812

Понятовский направил в этот же день рапорты также своему формальному начальнику, королю Фридриху Августу Саксонскому, а затем и маршалу Даву. В письме последнему говорилось, что сведения получены из многих источников, что они проверены и перепроверены, и никаких сомнений не остаётся.

Написав один раз Наполеону, Понятовский более не беспокоил императора, но засыпал своими посланиями маршала Даву и короля Фридриха Августа. В письме от 25 марта 1811 г. он писал саксонскому королю: «Новые и новые войска без конца собираются и приближаются к нашим границам. Они везут с собой свою артиллерию, а также всё необходимое, чтобы тотчас же выступить в поход… Нет сомнения, что около 160 тыс. человек собрано поблизости от герцогства Варшавского, и они предназначены для вторжения. Можно даже указать места, где оно произойдёт, когда известно, что одна армия в количестве 80 тыс. человек сосредоточена в районе Ковеля, а другая, такой же примерно численности, располагается между Вильно, Белостоком и Гродно… Большое количество кавалерии, которое входит в эту армию, не оставляет сомнения в том, что противник желает придать своим движениям большую быстроту. Что можно противопоставить этим мощным силам, действие которых будет ещё более опасным за счёт быстроты исполнения… каковы ресурсы, которыми может располагать герцогство Варшавское? Наши крепости можно едва рассматривать как крепости. В них не существует зданий, которые могут противостоять осадным снарядам, в них нет продовольствия, и, в общем, в подобном состоянии они нам ничем не могут помочь, так как расположение в них гарнизонов только ослабит армию… а они не смогут сопротивляться мощному усилию врага. Наша армия храбра, и в ней царит самый лучший дух, но, если мы вычтем из её числа гарнизоны и депо, и всё, что мы не сможем использовать по причине недостатка снабжения, у нас останется едва 20 тыс. человек, из которых 7 тыс. кавалерии»[45].

Письма Понятовского были получены Наполеоном в начале марта, и ответом на них стали первые приказы об отправке подкреплений войскам в Германии. Однако император, видимо, не до конца поверил князю и своим дипломатическим агентам, которые сообщали примерно то же, что и он. Меры, которые предпринял Наполеон в марте 1811 г., являются, без сомнения, подготовкой войск к возможному столкновению с русскими, но всё же это не мероприятия по организации большой войны.

3 марта император сообщает командующему французскими войсками в Германии маршалу Даву, что он желал бы усилить гарнизон Данцига до 9 тыс. человек. 13 марта Наполеон пишет тому же адресату, что он хотел бы иметь надёжную крепость и опорный пункт на Эльбе. Наконец, 24 марта, опять-таки в письме Даву, Наполеон рекомендует маршалу позаботиться, чтобы Понятовский сформировал в Польше национальную гвардию.

Император пишет в том же послании: «Ничто не заставляет меня думать, что русские объединятся с англичанами, чтобы начать со мной войну. Они слишком заняты турками. Но я думаю, что, когда они с ними покончат и когда их армия возвратится, она появится в больших силах на польских границах. Тогда они станут более требовательными, а мы уже не сможем сделать никаких движений на помощь полякам, так как при малейшем нашем передвижении они осуществят вторжение в герцогство Варшавское. Поэтому все наши перемещения мы должны будем осуществить в течение апреля. Когда это произойдёт, возможно, что последует взаимное объяснение, что позволит нам выиграть время, но тогда у меня будет хорошая позиция для наступления. Данциг будет подготовлен к обороне, в нём будет достаточный гарнизон, а у Вас будет почти две дивизии у Штеттина, так что при их малейшем движении вперёд мы придём на Вислу почти одновременно… Если русские не нападут на нас, я не желаю предпринимать в этом году никаких движений, но мы должны быть готовы»[46].

Анализируя письма императора, можно заявить, что максимум, к чему он готовился в этот момент, была оборонительная война. Количество французских войск на территории Германии увеличивалось. Укреплялся Данциг, создавались депо на Эльбе, однако всё это очень далеко от подготовки широкомасштабной наступательной войны с Россией, и уж тем более от приготовлений к вторжению. По данным Чернышёва, после весенних мероприятий Наполеона по усилению войск на территории Германии, по состоянию на 7 мая 1811 г., здесь было 73,5 тыс. военнослужащих Франции и контингентов союзных германских государств,[47] которые входили во французские соединения. При этом около 300 тыс. французских солдат и офицеров находились в Испании и Португалии, а более 350 тыс. были рассредоточены на огромном пространстве берегов империи, занимали гарнизоны во Франции, Италии, Голландии, пребывали в депо полков… Таким образом, лишь 11 % французских военнослужащих были разбросаны по территории Германии и потенциально хоть как-то могли быть задействованы в войне в случае необходимости оборонять герцогство Варшавское. Сложно вообразить, что это могло свидетельствовать о приготовлениях к нападению на Россию.