Битва чудовищ

— Нет, спасибо, — махнула рукой Элеонора. — Нам не нужно это ваше нацистское золото. Это отвратительно, мерзко…

— Замечательная идея, — перебила сестру Корделия. Тут она оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что остальные не слышат их разговор. Ребята стояли на некотором отдалении. Тогда она наклонилась поближе к Фольнхейму и прошептала: — Где находится карта?

— Что?! — закричала удивленная Элеонора. — Ты действительно хочешь с ним поговорить?

Корделия бросила взгляд, словно говоря: Дай мне минутку, мне нужно кое-что выяснить. Все еще не веря своим глазам, Элеонора отошла, а Фольнхейм зашептал:

— Карта спрятана в корпусе танка. Но если я тебе ее покажу, ты должна пообещать мне одну вещь.

— Какую?

— Ты заберешь меня в свой мир — реальный мир — когда все закончится.

— По рукам, — согласилась Корделия.

— Ты совсем спятила? — зашипела Элеонора, когда Джерри подошел забрать Фольнхейма.

— Успокойся, Нелл. — Корделия попыталась вразумить сестру. — Ты же знаешь, что в мире действительно не были найдены многие похищенные нацистами вещи? Если у него есть настоящая карта сокровищ, и мы сможем обнаружить даже часть реликвий, мы получим награду за возвращение ценностей их законным владельцам.

— Это звучит ужасно, Делия. Тебе так не кажется?

— Совсем нет, — стала убеждать ее сестра. — Это поможет нашей семье восстановить свое доброе имя. Что ждет нас, если мы спасем Брендана и вернемся домой? В какой дом мы вернемся? Папа проматывает деньги. Я не хочу возвращаться туда, где нас запросто выставят из Дома Кристоффов!

— А я хочу. Мне хочется, чтобы все было по-прежнему, как в старые добрые времена.

— Ты имеешь в виду те времена, когда отца уволили с работы и нам было негде жить?

— Ладно, может быть, не все так было хорошо. Но вот в чем еще одна загвоздка… Ты только что пообещала нацисту забрать его с собой!

— И это все, что я ему пообещала, — пояснила Корделия. — Но я не говорила, что он будет на свободе. Как только мы вернемся домой, я планирую сдать его властям за его преступления, совершенные на почве ненависти. Или я отдам его в музей, где его отключат и выставят в качестве экспоната. Немногие когда-либо видели нациста-киборга.

В этот момент Уилл позвал девочек:

— Корделия, Элеонора! Давайте уже к нам!

Девочки залезли в «тигр». Уилл сидел на месте водителя у орудия. Место водителя отличалось от такого же в машине, по крайней мере, тем, что в танке не было ветрового стекла. Окружающую местность можно было увидеть лишь через оптический прицел, расположенный прямо перед Уиллом. «И снова, — подумал он, — Брендану бы это понравился».

Танк чем-то походил на субмарину, монолитную снаружи и невероятно сложную в навигации. Фольнхейм занял место пулеметчика, а Джерри — командира позади него, чтобы приглядывать. Феликс разместился у миномета. Девочки вместе кое-как уместились на сидении радиста.

— Поехали! — крикнул Джерри и захлопнул крышку люка. Уилл нажал на кнопку, и танк ожил, послышался гулкий шум заводимого мотора. Казалось, они все еще находились на поле, где нацистская армия понесла потери, но уже через несколько минут ехали по дороге.

— Прощай, Дом Кристоффов, — вздохнул Уилл.

— Можно посмотреть? — Элеонора уже взбиралась на сидение Уилла, пытаясь разглядеть что-нибудь в оптический прицел.

— Прости, милая, это все-таки танк, а не экскурсионный автобус.

«Тигр» неторопливо ехал по сельской местности Италии, Фольнхейм проводил для Уилла инструктаж, как управлять танком.

Вскоре наступил вечер. Путешественники почувствовали сильный голод.

— Здесь есть какая-нибудь еда? — спросил Уилл.

— В этом отсеке, — показал ему Фольнхейм. Уилл открыл маленькую дверцу и обнаружил за ней несколько банок моторного масла.

— Моторное масло? — удивился Уилл. — И ты называешь это едой?

— Это единственная необходимая нам еда, — пояснил Фольнхейм.

— Чертовы киборги, — процедил Уилл и с силой захлопнул дверцу. — И кстати, ребята, становится темно, ничего не видно.

— Просто продолжай следить по приборной панели, и все дела, — объяснил ему немец.

— Но что будет, если на дорогу выйдет человек… или беззащитное домашнее животное? — спросила Элеонора.

— Мы почувствуем легкий толчок, — ответил Фольнхейм, противно усмехнувшись. Больше никто не улыбался.

Путешественники продолжали путь, а между тем внутри становилось холодней. Элеонора и Корделия радовались тому, что могли прижаться друг к другу, чтобы не замерзнуть. Феликс заметил, что он выдыхает пар изо рта.

— Что происходит? — спросил Уилл. — Приборная панель показывает, что температура приближается к нулю.

— Нулю? — воскликнула Элеонора. — Мы же замерзнем насмерть!

Корделия пояснила сестре:

— По Цельсию, а не Фаренгейту, так что это только тридцать два градуса…

— Все равно холодно!

— Такого не должно быть, — растерянно заметил Фольнхейм. Он посмотрел на приборную доску, расположенную перед сидением пулеметчика, и заметил нечто странное: стрелка указывала на юго-восток. Но вдруг она повернулась, подползая ближе к северу.