Битва аферистов

Клубочек-проводник вел лихую команду Алексея к цели. На этот раз он не петлял, не гонял кругами, честно обходил все болота и находил тропинки даже в самой дикой чащобе. Бояться ему было нечего. Самые несдержанные члены команды во избежание недоразумений были надежно привязаны к горячим скакунам, роль которых выполняли оборотни. На бурные протесты Васьки и Ары Алеша внимания не обращал. Он спешил. Рукоять меча побратима горела огнем, заставляя юношу понукать уже изрядно вымотанных «лошадок». Лес скоро кончился. Перед путниками раскинулась широкая степь без конца и края. Так далеко от дома Алеша еще не забирался. Редкие всадники, которых они обгоняли по пути, широко раскрывали свои раскосые глаза и испуганно шарахались в сторону при виде этой оригинальной четверки. И чем ближе они подъезжали к Искеру – первой цели своего путешествия, указанной в начертанной рукой Яги инструкции, тем этих всадников становилось больше. Кое-кто из них красовался на великолепных шибергамских конях, но, как наездники ни горячили их плетками, угнаться за оборотнями не могли. А вот наконец и Искер – грозный татарский городище, стоящий на черной сопке с высоким зубчатым тыном и островерхими крышами сторожевых башен. Алеша не сомневался: его побратим вляпался в неприятность именно здесь.

– Нам бы обличье сменить,– запаленно прохрипел оборотень под Вано.

Алеша опомнился. Действительно, вряд ли их ласково примут местные кадры при виде таких странных лошадок. Юноша свистнул клубочку, и тот послушно прыгнул к нему за пазуху. Вервольфы немедленно нырнули в лощину. Там, вдали от посторонних глаз, с них сняли отчаянно ругающихся Ваську и Ару, после чего волки с облегчением обернулись дюжими молодцами. Видок у них был, надо сказать, еще тот. Обветренные, исполосованные шрамами лица, не первой свежести рубахи, подпоясанные бечевой, серые, в многочисленных заплатках штаны, аккуратно заправленные в старые, потрепанные лапти, и в довершение картины – узловатые дубинки в руках.

– Н-да…– Алексей почесал в затылке.– Я так понимаю, основная профессия – работники ножа и топора?

– Не, дубинки, – честно признались оборотни.

– Ладно, пока работаете при мне – охранниками будете, а потом… лучше под руку не попадайтесь. Не уважаю ваш промысел. Как вас звать-то?

– Дема.

– Сема.

– Косьян.

– Демьян… это шоб с Демой не путали.

– Ладно, Демы-Семы. Слушать меня как отца родного, без приказа ни с кем не задираться и помалкивать в тряпочку,– строго сказал Алексей.– За мной!

Выбравшись из лощины, разношерстая команда Алеши влилась в широкий людской поток, двигавшийся в сторону Искера.

– Чегой-то тут затевается,– пробасил Сема.

– Ага,– согласился Дема,– почитай, все улусы в Искер двинулись.

– Татарвы-то скока-а-а…– почесал в затылке Косьян.

– Не тока татарвы… вона – остяки топают, вогулы. Кажись, хан Хучум орду собирает,– встревожился Демьян.– Может, на Русь собрался?

– Не,– уверенно заявил Дема,– конных мало, опять же с семьями идут.

– Да вы никак патриоты,– удивился Алеша,– места хорошо знаете?

– Забегали,– уклончиво хмыкнул Демьян.

Пока они вели эту неспешную беседу, радостно гомонящий поток внес их в городские ворота, протащил по узкой улочке и выплюнул на широкую площадь, в центре которой подле минарета стоял большой шатер, крытый цветным войлоком и коврами. Вокруг шатра – ограда, расцвеченная затейливыми узорами. На длинном шесте над шатром раскачивался белый конский хвост.

– Интересно, чему так узкоглазые радуются? – пробормотал Алеша.

– А ты у абыза поспрошай,– посоветовал Косьян,– вон, видишь, стоит? Их хану из Бухары прислали – проповедовать веру Магомеда. Они все знают.

Алеша, рассекая толпу, двинулся к одетому в черный, опоясанный белым платком халат худощавому старику, ориентируясь на его белоснежную чалму.

– Уважаемый абыз, не подскажете, что здесь происходит?

– Неверная собака! – взвизгнул старик.– Не можешь отличить почтенного муллу от абыза, а…

– Можно, я его зарэжу? – спросил с плеча своего друга Ара, выдергивая кинжал.

Старик дикими глазами посмотрел на пернатого джигита, деловито пробовавшего остроту заточки на волосах кунака. Кинжал был острый. Лезвие смахнуло черную прядь, просвистев рядом с ухом Вано.

– Ара, зачэм тэбэ этот старый, выживший из ума ишак? – начал урезонивать друга колдун, пытаясь засунуть его к себе за пазуху.

Ара активно сопротивлялся:

– Нэт, я хочу его зарэзать!

Мулла взвизгнул и ринулся в сторону шатра. Пробиваться было трудно. Толпа была очень плотная, и, что интересно, она, как и Ара, активно сопротивлялась. Ему ставили подножки, исподтишка давали пинка, смыкались крепкой стеной и к шатру не подпускали.

– Они все знают,– Косьян вздохнул,– но не говорят. А еще их тут не любят.

– За что?

– Да тут народишко идолам поклоняется, а эти гады их разбивать заставляют…

– Идала бей, не страсна,– вступил в дискуссию старый круглощекий татарин, притиснутый толпой к команде Алеши,– мы идала палка бьем, када ахота плахой.

– А что страшно? – тут же начал мотать на ус Алексей.

– Чик-чик эта… которая детка делать. Наса улуса чик-чик делай не хосет.