Битна, под небом Сеула

«Она очень сдала, – рассказывает Фредерик. – Она угасает с каждым днем, спрашивает о тебе. А ты не хочешь читать ее сообщения». А его-то это с какого боку касается? Я отвечаю язвительным тоном: «Ты что, теперь ее посланник?» Он пожимает плечами. «Какая ты злая. Непохоже на тебя». Что он знает об этом? Во-первых, злыми не рождаются, злыми становятся. Это одна из аксиом, которые я записала к себе в тетрадку.

Я решила не сдаваться и не попадаться больше на эту удочку. Всем от меня что-то надо, они, видите ли, не могут меня забыть. Перед переездом на новую квартиру тетя забросала меня сообщениями. Моя двоюродная сестра, распрекрасная Пак Хва, сбежала из дома! Вся семья в панике. Я тоже обязательно должна что-то сделать, все страшно боятся за ее жизнь, а может, и того хуже – за честь. Как будто ей есть что терять в этом смысле! Сначала я перезвонила было на тетин номер, чтобы сказать, что понятия не имею, что, где и с кем делает эта девица. Но это был неправильный ход. Тетя набросилась на меня с руганью, обозвала эгоисткой, вруньей и приспособленкой. И это после всего, что они с дочерью сделали для меня, взяли к себе, когда я приехала из своей глуши, ничего не знала в Сеуле! Да кто я такая? Какая-то дочка торговцев рыбой из Чолладо, да мне только треску потрошить! Я повесила трубку и больше на ее звонки не отвечала. После этого последовала целая череда сообщений, то с жалобами, то с угрозами. Я даже побоялась, как бы эта ведьма не заявилась ко мне домой: сядет на метро, доедет до Орюдона, выманит у хозяйки ключи – она ведь хитрая – и залезет в комнату. Я приду, а она сидит на постели, раздвинув ноги, и смотрит своими глазками-угольками. Из-за этого я и стала искать себе новое жилье, и как можно дальше.

Потом она сменила тактику. Она добилась, чтобы мне позвонила мама и завела разговор о Пак Хва. Я разговариваю с мамой примерно раз в месяц, мы обмениваемся парой слов, чтобы быть в курсе: о погоде, о работе, о денежных проблемах. Я часто подумываю вернуться обратно в Чолладо, но как вспомню о нашей деревне, об улице, на которой ничего не происходит, разве что собаки подерутся, да в субботу какой-нибудь пьяница завалится на грядку со сладким картофелем, у меня даже сердце ноет. Хотя моря здесь не хватает, а мне так нравится бродить в порту, в Мокпо, пока мать договаривается с рыбаками о покупке рыбы-сабли и кальмаров. Я люблю запах морской воды, шум ветра, огни рыбачьих шхун в открытом море – словно огромные морские звери, повисшие во мраке.

«Подумай о нас, доченька, – говорит мать. – Она единственная дочь родной сестры твоего отца. Это родная кровь. От этого никуда не денешься». Чтобы успокоить ее, я пообещала, что займусь этим.

«Вот только сдам экзамены, тогда у меня будет больше времени».

Я солгала. Я знала, что пальцем не пошевелю ради Пак Хва. Пусть тетя нанимает частного детектива, могу дать ей телефон моего сталкера, если она захочет. Не помню, сказала ли я это матери, а она потом передала тете, но после этого между нами пролегла «пропасть непонимания», и я обрела покой. Через некоторое время я узнала, что Пак Хва вернулась домой. Отец дал ей пощечину, мать на нее наорала, потом они оба ее простили, и все снова стало как было. Вот так и получаются малолетние преступницы и падшие женщины. Еще одна аксиома.

Тогда-то я и поняла, что происходит в моей жизни; до сих пор я об этом по-настоящему никогда не размышляла, – до какой степени у меня все странно, невероятно. Не знаю, случайность ли это, или я увидела нечто вроде сна наяву. Когда я теперь об этом думаю, мне кажется, что было специально предназначено, чтобы свершилась эта история, что я выступила в ней как бы в роли посланца высших, небесных сил, и что после этого мне уже никогда не быть такой, как раньше. Вот, это моя последняя история, и я расскажу ее Саломее, пока еще не слишком поздно. Я сочиню ее, чтобы она знала, что была единственным человеком в моей жизни, который значил для меня очень много, больше, чем родители, больше, чем сможет когда-либо значить Фредерик, единственным из миллионов и миллионов человеческих существ, живущих в этом городе, в Сеуле, со всеми его районами, со всеми домами, улицами и дорогами, мостами и туннелями, с его великой рекой Ханган, видевшей столько войн, преступлений и страстей, чьи желто-зеленые воды бегут и бегут вниз, к морю, смешиваются с грязными водами океана и никогда не возвращаются вспять.

На ту сторону по мосту из радуги. История, рассказанная Саломее в больнице «Северанс»

Апрель 2017 года