«Битлз» in the USSR, или Иное небо

– Вот уже и заправщик подъезжает, а поесть ему в дорогу мы весь приготовленный для вас стол погрузим. Что касается отдохнуть, то Людмилочка наша Сергеевна, товарищ Москалюк, все это ему мигом организует.

– Слышал, Леня? – обернулся Мучник к другу. – У тебя все на мази. Отдохни и лети. Давай прощаться.

«Битлы» по очереди обняли Леонида, сожалея, что нечего ему подарить – все подарки осели в руках прекрасных людей, помогавших им на тернистых маршрутах путешествия по России. Но они договорились встретиться в Москве на обратном пути. И условились, что на заключительном мега-концерте, если таковой состоится, Лео выйдет перед шоу к публике и произнесет краткую вступительную речь, в которой расскажет обо всем, что довелось пережить музыкантам в СССР, прежде чем их приняли тут всерьез.

– Еще вопрос, – вновь обратился Моисей Миронович к градоначальнику. – С потерей Леонида Аркадьевича мы теряем и квалифицированного переводчика. Вы нам своего горкомовского не одолжите?

– Полиночке я приказать не могу, она – не горкомовская, она – самый молодой в Сибири кандидат филологических наук.

– Поля! Полечка! – позвал он девушку.

– Да, Иван Никитич.

– Полиночка Витальевна, «битлам», понимаешь, переводчик нужен. Об оплате не беспокойся, все будет оплачено по высшему тарифу. Полетишь с ними в Томск?

– Я? – встрепенулась переводчица. – Еще бы! Конечно!

– Замечательно, – кивнул ей Мучник.

– Ой, – упавшим голосом сказала девушка, – мне завтра вечером обязательно нужно быть на кафедре. Ко мне аспиранты придут. Я не могу подвести людей.

– Завтра вечером будете, – заверил ее Моисей Миронович. – Я сам посажу вас в самолет и отправлю домой без опоздания. Идет?

– Спасибо!

Мучник обернулся наконец к Якубовичу.

– Ну, всё, Леня, – сказал он. – Пока, что ли?

– Пока, – отозвался Якубович.

И они расстались, обменявшись коротким рукопожатием. Можно было подумать, что они расстались чересчур сухо для друзей, так много переживших вместе, если бы не слезы, которые стояли в глазах пилота-сценариста и откровенно текли по щекам директора.

А вот и личный авиалайнер Леонида Ильича Брежнева, «Ил-62» «Салон», раскрашенный в фирменные цвета «Аэрофлота». Да, дорогой читатель, ты правильно посчитал, это уже, черт побери, четвертый полет многострадальных музыкантов, который мы вынуждены описывать. А сколько их еще будет впереди… Ну а что делать, если нуль-транспортировку изобретут только в полдень через два века, а СССР занимает шестую часть Земли?

В сопровождении степенного сотрудника аэропорта Моисей Миронович, «Битлз» и переводчица Полина подошли к самолету. По пути Мучник удивленно заметил:

– Не пойму, откуда здесь, в Омске, личный самолет Брежнева?

– Тут и понимать нечего, – отозвался сотрудник. – Засекли вас чуть ли не возле Перми, местом посадки назначили Омск, вот и пригнали сюда «Ил». Его скорость восемьсот пятьдесят километров в час, а вашего «кукурузника» – сто восемьдесят, догнать и перегнать несложно.

– А если бы мы не сели?! – задиристо спросил Мучник.

– Не смешите меня, – сдержанно улыбнулся сотрудник. – Куда бы вы делись?

На борту номер один было выведено: «СССР – 86612». Они поднялись по трапу и с порога окунулись в атмосферу масштабности и качества. Внутри, как на заказ, было ровно шесть кресел для важных персон, кухня и туалет. На столике лежал набор для домино, любимой игры генсека во время полетов.

Лететь предстояло чуть больше часа. Они уселись в кресла, стюардесса разнесла безалкагольные напитки и леденцы «Взлетные». Ринго их распробовал и распихал по карманам.

Почувствовав, как изменилось отношение к ним, «битлы» воодушевились и выглядели уже не такими мрачными и усталыми, как прежде. Присутствие рядом миленькой и неглупой девушки вдохновляло. Выяснилось к тому же, что она знала наизусть чуть ли не все их песни, и именно увлечение их музыкой привело ее на факультет иностранных языков.

Болтая с Полом, заинтригованным сходством их имен, Полина призналась, что больше любит их поздние альбомы, и многое оттуда перевела на русский. Сделать качественные переводы всех их песен было ее детской мечтой.

– Хотел бы я послушать, как звучит на русском, ну, например, «Let It Be»*. [* «Пусть будет так» (англ.).]

– Я бы спела, но без аккомпанемента не смогу…

– Это не проблема, – заверил Пол и хотел достать гитару, но увидел, что Харрисон уже расчехлил «акустику» и держит инструмент в руках.

– Джордж, будь другом, подыграй.

– Кому и что? – отозвался тот, занятый доселе настройкой.

– Полина исполнит нам «Let It Be» на русском.

– В наших обстаятельствах уместнее было бы петь «The Long and Winding Road»*, – заметил тот. [* «Долгий извилистый путь» (англ.).]

Но вскоре под его тихое побрякивание девушка очень приятным голоском запела:

– Всякий раз, когда мне плохо,

Снится мама мне.

Моей руки

Чуть коснувшись, шепчет:

«Пустяки».

Так нам в детстве

поцелуем лечат ссадины и синяки,

говоря тихонько:

«Пустяки».