Битая карта

— Грегор, — сказал человек, приближаясь к Грегору Джеку, и они обменялись рукопожатием. Джек положил руку ему на плечо.

— Собирался заглянуть пораньше, — сказал человек, — но ты же знаешь, как все нелегко. — Вид у него и в самом деле был изможденный, вокруг глаз темные круги, сутулые плечи. Говорил он и двигался замедленно. — Я вроде бы договорился наконец о покупке очень неплохой коллекции итальянских книг по искусству…

Кажется, только теперь он обратил внимание на присутствие посторонних. Эркарт обменялся рукопожатием с Ребусом. Человек кивнул на правую руку полицейского.

— А вы, вероятно, инспектор Ребус, — сказал он.

— Точно.

— Как ты догадался? — с удивлением спросил Грегор Джек.

— По царапинам на запястье, — ответил посетитель. — Ванесса сказала мне, что к нам приходил инспектор Ребус и Распутин оставил ему метку на память… судя по всему, надолго.

— А вы, вероятно, мистер Стил, — сказал Ребус, пожимая ему руку.

— Он самый, — ответил Стил. — Жаль, меня не было, когда вы заходили. Вот Грегор вам скажет, что меня трудно…

— Застать на месте, — подхватил Джек. — Да, Ронни, я уже рассказал о тебе инспектору.

— Ничего не слыхали о пропавших книгах, сэр? — спросил Ребус у Стила.

Тот пожал плечами:

— Дураков нет, инспектор. Вы представляете себе, сколько могут стоить эти книги? Рискну предположить, что тут замешан какой-нибудь частный коллекционер.

— Кража по заказу?

— Возможно. Но список потенциальных заказчиков слишком широк…

Стил, по-видимому, уже потерял интерес к этой теме. Он снова повернулся к Грегору Джеку, широко раскинул руки в жесте, выражающем изумление:

— Грегор, чего эти сукины дети добиваются?

— Очевидно, — сказал Эркарт, который без спроса налил себе виски, — кто-то хочет добиться его отставки.

— Но как ты там оказался?

Стил задал самый главный вопрос. В комнате воцарилось молчание, неловкая пауза затянулась. Эркарт налил Стилу виски, протянул ему стакан, а Грегор все разглядывал четверых собравшихся в комнате человек, словно силясь понять, кто из них знает ответ. Ребус взглянул на Брайана Холмса — тот рассматривал картину на стене с таким видом, будто ничего не слышит. Наконец Джек раздраженно что-то буркнул и замотал головой.

— Мы, пожалуй, пойдем, — нарушил Ребус всеобщее молчание. — Не забудьте очистить мусорный бак, сэр, — сказал он на прощание Джеку, и они с Холмсом пошли к машине. Холмс согласился подвезти его до Бонниригга, откуда Ребус мог уже сам добраться до города, но больше не проронил ни звука. Так, молча, они сели в машину и тронулись в путь. И только включив вторую передачу, Холмс наконец сказал:

— Славный парень. Может, он и нас пригласит к себе на вечеринку?

— Брайан, — предостерегающе сказал Ребус. — Это не его вечеринки. Это сборища с участием его жены. И дом на фотографиях вроде как не их.

— Неужели? Я не вглядывался. Увидел только, что депутата парламента от моего округа раздевают две страстные дамочки. — И Холмс неожиданно хохотнул.

— Что такое?

— «Раздеть Джека»!

— Не понял?

— Есть такая карточная игра, — объяснил Холмс. — Называется «Раздеть Джека». Да вы наверняка знаете, может быть, под другим названием: «Разори соседа».

— Правда? — пробормотал Ребус, стараясь скрыть свою заинтересованность. Не этого ли и в самом деле кто-то добивался: раздеть Джека догола, лишить его избирательных голосов, развенчать образ безупречного парламентария и, возможно, даже лишить жены. Неужели кто-то собирается пустить по миру человека, за которым и так уже закрепилось прозвище Разорёха?

А вдруг Джек далеко не так невинен, как кажется? Да нет же, черт возьми, пора посмотреть правде в глаза: Джек в любом случае не кажется невинной овечкой. Факт, что его застукали в борделе. Факт, что он хотел избавиться от улик, изобличающих его участие по меньшей мере в одной развеселой вечеринке. Факт, что после всего происшедшего жена не выходит с ним на связь. Ну и что с того! Ребус все равно в него верил. Ребус был скорее пессимстерианец, чем пресвитерианец, но иногда он упорно держался за веру.

Веру и надежду. Чего ему не хватало, так это милосердия.

4 Намеки

— Нельзя допустить, чтобы это попало в газеты, — сказал старший суперинтендант Уотсон. — Пока у нас есть такая возможность.

— Вы правы, сэр, — сказал Лодердейл.

Ребус молчал. Разговор шел не о Грегоре Джеке — они обсуждали подозреваемого по делу об утопленнице, найденной на берегу Уотер-оф-Лита. Тот сейчас находился в комнате для допросов, где с ним под магнитофонную запись разговаривали двое полицейских. Он сотрудничал со следствием. То есть ничего толком не говорил.

— В конечном счете может оказаться, что он ни при чем.

— Да, сэр.

В комнате стоял сильный утренний запах мяты, и, может быть, именно потому старший инспектор Лодердейл выглядел еще более воинственно, чем обычно. Стоило Уотсону отвернуться, как Лодердейл брезгливо морщил нос. Ребус вдруг даже проникся сочувствием к старшему суперинтенданту — сочувствием того рода, какое он испытывал к национальной сборной Шотландии, когда та терпела поражение от никому не неизвестной команды третьего мира.