Бить нужно смело

Раздевшись, Багдасаров опустился на постель и прислушался, но Влада дышала до неприятного ровно. Очередное «всё равно» уже зависло в воздухе. Был вариант смириться или бросить вызов. Смирения в нём не было ни на грош, а потому вопрос выбора даже не стоял. Багдасаров прильнул к её тонкому телу, прижался плотно. Обхватив Владу рукой поперёк живота, притянул к себе, уткнулся носом в затылок. Она безропотно стерпела этот ход и не издала ни звука. Значит, было недостаточно. Тогда Багдасаров рвано выдохнул и коснулся губами выступающих шейных позвонков. Это была нежность и ласка. То, чего он не дарил больше ни одной своей женщине. Влада в таких эмоциях нуждалась особенно, но сейчас на подобный фокус она взвыла и сделала уверенную попытку вырваться. И вырвалась бы, но он знал такую её реакцию и смог удержать. Навалился всем телом, не позволяя дёрнуться снова. И кинжал, который Влада с таким трепетом укладывала под подушку, стряхнул на пол. Порезался тут же! Кровь брызнула на простыню, окропила светлую кожу Влады. Яркие капли он слизал языком и стиснул зубы, услышав, как малышка завыла в подушку.

– Не смей прикасаться ко мне так! – на грани эмоций предупредила она, а Багдасаров наплевал на любые предупреждения и замечания, потёрся колючей щекой об острое плечико, перехватил запястья.

Дрожь от этого откровенного касания разошлась по её телу мгновенно. Влада вся сжалась, затаилась, замерла.

– Ненавижу тебя! – чувственно прошептала она. – Ненавижу!

Багдасаров покаянно вздохнул.

– Я не должен был оставлять тебя одну…

– Ты не должен был приезжать! – возмутилась она подобной несправедливости. Мужчина непонимающе нахмурился.

– Но ты моя жизнь…

– А я-то думаю, откуда так мертвечиной потянуло!.. – намеренно громко рассмеялась Влада и на всякий случай сделала попытку высвободиться.

– Не отпускаю тебя, слышишь? – сдавленно прошептал Багдасаров.

– Ненавижу!

– Ну, вот и договорились, – с безумно уставшей улыбкой заключил он. – Два самых сильных чувства. Они связывают крепче любых клятв и обещаний.

– Багдасаров, будь мужиком и признай, наконец, что уже давно проиграл.

– Если бы это сделало тебя счастливой… – с философским посылом заметил он.

– Багдасаров!

– Помнишь тот день, когда мы познакомились? – проронил он. Воспоминание вызвало какое-то щемящее чувство, и Багдасаров совершенно тоскливо вздохнул. – Я уже тогда знал, что это навсегда, – вдохновенно зашептал он, но Влада раздражённо дёрнулась.

– Не нужно расковыривать мне душу!

– А ты, представляешь, совсем не изменилась! – рассмеялся он, будто не замечая, как в груди всё превращается в пульсирующий сгусток боли.

– Сегодня был очень тяжёлый день… – многозначительно заметила Влада, и Багдасаров как-то с ходу уловил, что пора отвалить.

Он перекатился на другую половину кровати и старательно растёр лицо ладонями.

– Пройдусь, – вяло бросил через плечо и принялся одеваться. Находиться рядом казалось просто невыносимо.

Вслух этого Багдасаров так и не произнёс, но умом понимал, что ночная прогулка не иначе как попытка оттянуть неизбежное. Поговорить всё же придётся. И выяснить отношения, кстати, тоже. На Владу было больно даже смотреть. Больно было осознавать, что она здесь, рядом, в допустимой близости. Но больнее всего было сдержаться и не прикасаться к ней, когда так хотелось.

Идея расстаться, разорвать отношения по-живому принадлежала именно ей и не подвергалась обсуждению. Влада его бросила и была абсолютно уверена в собственной правоте. Помнится, начиналось всё куда радужнее. Начиналось как шутка. Красивая девочка, яркая, привлекающая внимание. А он, не обременённый обязательствами, не отказал себе в удовольствии эту девочку приручить.

Глава 16. Пятнадцать лет назад

В том клубе он был завсегдатай. Лучшие девочки, неразбавленная выпивка и дико крутой диджей. А ещё ему держали столик в укромном месте второго этажа. В клубе можно было расслабиться после тяжёлой трудовой недели или оттянуться в выходные. Высокий ценовой сегмент на услуги жёстко фильтровал любую лимиту. В целом среди посетителей значилась исключительно отвязная элита. Все хорошо знакомые лица. Возможность ввязаться в несвоевременное приключение сводилась к минимуму.

Девчонка в центре танцпола приковывала к себе внимание. Яркая, как вспышка, она слепила зажигательной энергией и била разрядом тока тех, кто осмелился встретиться с ней взглядом. Активный съём здесь не приветствовался, потому она могла позволить себе некоторое баловство. Её плавные движения кричали о независимости и свободе. Они кружили головы и поднимали даже мёртвые члены.

Багдасаров получал чисто эстетическое удовольствие. Вся беленькая, как фарфоровая статуэточка, девчонка безбожно пользовалась своей сногсшибательной внешностью. Для привлечения внимания она выбирала платья, расшитые золотыми пайетками, высокие каблуки и вызывающий макияж. В танце отбрасывала все лишние эмоции, отключалась от проблем, а грешные земные мысли отпускала далеко в космос.