Бисцион. Лимитированное издание дилогии

– Тебя будут любить, – начал подыгрывать он, – крестьяне, простые горожане и ремесленники. Но будет ненавидеть вся знать. Боюсь, что они быстро сместят тебя и займут место в замке.

– И как же мне держать баланс?

– Надо стараться угодить всем и каждому. – Стефано двинулся вперед, Диана последовала с ним рядом.

Они шли мимо собора Рождества Девы Марии, и Диана подметила для себя, что строительство идет полным ходом. Красивое здание из белого мрамора радовало глаз и опустошало казну. Раньше она об этом не думала, но после посещения Филлипо и изучения отчетов о том, куда идет большая часть денег, это стало актуальным вопросом. Этот собор отнимал немалую часть средств, в которую вкладывались многие торговцы, а иногда даже землевладельцы. Самая большая часть финансировалась из герцогской казны. Так решил герцог Лучано Висконти и так продолжает его сын. Но самый величественный собор обязан стоять здесь, в Милане, на главной площади. Это святое место, куда может зайти каждый и побыть наедине с Богом.

– Я очень жду тот день, когда его достроят. Мы войдем с тобой внутрь самыми первыми, тем самым открывая двери для жителей всего герцогства, – замечталась Диана, стоя лицом к дверям собора.

Стефано оценивающе взглянул на строение, понимая, что строится это здание с прошлого века, а конца строительства еще не видать – план, который ему показал новый архитектор, говорил о чуде в искусстве, о постройке невероятных размеров с длинными башнями и массивными колоннами из белого мрамора.

– Алтарь уже внутри и даже освящен, – одобрительно кивнул герцог, сам залюбовавшись зданием, – но внутрь и правда никто не заходил, мы будем первыми.

Он обернулся к ней, взял за руку и приложил к своей груди:

– Как только я вернусь, мы обязательно зайдем внутрь. Не стоит ждать, когда его достроят. Каждый раз у архитекторов меняются чертежи. Но чаще меняются сами архитекторы[14].

Диане эта идея понравилась, и пока они шли дальше, она думала, что стоит приложить все усилия, но завершить строительство Дуомо как можно раньше.

– Впервые встречаю собор, алтарь которого освящен, но не действует, – призналась она.

– На то воля Божья, – быстро ответил герцог и улыбнулся, – или моя казна.

По пути к рынку Диана зашла в госпиталь, навестить доктора Москатти. Стефано не особо интересовался госпиталем, его сейчас волновали воины, мужчины, населявшие город. Герцог со своей свитой остались возле рынка. Маурицио зачитывал приказ о наборе мужчин в войско герцога, и прежде всего для обороны своих земель с востока.

– Добрую половину мужчин оставим в Милане, – приказал он ранее, – для обороны города на случай, если враг пойдет со стороны Венеции.

Он хотел предусмотреть все, но он не Господь Бог и не знает планы врагов. Он может лишь предугадать, но не быть уверенным.

– Пусть гонец скачет по другим городам Ломбардии, пусть донесет эту весть. Мне нужны воины. – Стефано посмотрел на Маурицио, понимая, что простые мужчины мало чем помогут в бою, но, по крайней мере, они смогут противостоять внезапным ударам противника.

– Вы все еще думаете, ваша светлость, что дож Венеции соизволит присоединиться к Флоренции? Прошло столько времени с тех пор, как те просили помощи, но дож молчит.

– Молчание – страшный знак, Маурицио. Я не доверяю тем, кто молчит. Но очень надеюсь, что это молчание означает отказ занимать сторону Флоренции и становиться нашим врагом. Я надеюсь, но… чутье подсказывает другое.

Сборы шли полным ходом, днем Стефано решал военные и политические дела, а ночью становился нежным мужем. Теперь Диана не спала в своих покоях, но каждый раз, засыпая в объятиях мужа, ее окутывала грусть и тоска. Сердце ныло от предстоящей разлуки. А когда-то она отпускала мужа на войну легко, почти не замечая одиночества. Сейчас все изменилось.

Герцогиня всего лишь раз посетила могилу сына, положив на нее белую лилию. Рядом стояла Агнесса и обняла свою хозяйку в знак утешения:

– Вы не одиноки, Ваша Светлость, у вас есть прекрасный муж. И будут еще дети.

От слова «муж» сердце снова облилось кровью. Выйдя из часовни, Диана увидела картину, как мальчишки начищают до блеска серебристые латы. В воздухе витал дух войны. Все сновали туда-сюда, занимаясь делом: кузнецы стучали молотом по железу, конюхи готовили лошадей к дальней дороге, даже кухарки выбегали из кухни, в которой стояла жара от приготовления пищи для рыцарей.

От волнения Диану подташнивало, она растерялась, стоя посередине двора. Все эти звуки, голоса, движения – голова закружилась. К ней прижималась взволнованная Агнесса, пытаясь не поддаваться панике.

– Ваша Светлость! – раздался знакомый голос, и крепкие руки подхватили ее, лишая опоры. Диана схватилась за шею герцога, который понес ее подальше отсюда, и прильнула губами к его щеке. Он улыбнулся и возле двери в замок поставил ее на ноги: – Если тебя собьют с ног мои нерадивые рыцари, то лишатся головы. Спаси им жизни и не выходи из замка.